Учёные годами не могли договориться о наилучшем способе борьбы с глобальным потеплением — теперь мы знаем, что нам нужно и сокращать выбросы, и адаптироваться. 

В конце 1950-х Ян Бертон (Ian Burton), в то время географ из Чикагского университета, узнал о тревожной загадке с дамбами. Эти дорогостоящие и инженерно-ёмкие стратегии, которые предпочитал Инженерный корпус армии США для сдерживания наводнений в поймах крупных рек, хорошо работали для сдерживания промежуточных объёмов воды. Но они давали людям ложное чувство безопасности. После того, как насыпь была поднята, иногда многие люди фактически строили и переселялись на землю за ней. Затем, если чрезмерное наводнение в конечном итоге затопит окрестности или прорвёт дамбу, стихийное бедствие может повредить больше имущества и вызвать больше хаоса, чем могло бы быть до вмешательства инженеров.  
Этот парадокс станет классическим уроком того, как не надо приспосабливаться к опасностям, которые природа может вызвать в созданной человеком среде. Это также было важным предостережением для ещё большего набора бедствий и дилемм, вызванных изменением климата. (Проблема проявилась в полной мере, когда в 2005 году во время урагана Катрина в Новом Орлеане рухнули дамбы, по некоторым оценкам, части Нижнего девятого района были затоплены водой на глубину до 15 футов. Эта ситуация также усугубилась из-за изменения климатических условий и повышения уровня моря).  
Бертон начал работать над изменением климата в 1990-х годах. Он погрузился в зарождающуюся, но тогда несколько «чахлую» область под названием «адаптация к изменению климата»: изучение и политика того, как мир может подготовиться и адаптироваться к новым бедствиям и опасностям, вызванным потеплением на планете. Среди коллег «я был единственным, кто поднял руку» на работу по адаптации, говорит он сейчас. 
Большинство других исследователей изменения климата были озабочены вопросами о том, как сократить выбросы углерода, перегружающие глобальную атмосферу, — область исследований, называемая «смягчение последствий изменения климата». Но Бертон чувствовал, что люди также должны учитывать опасные и нестабильные условия, которые могут возникнуть в будущем, чтобы они не начали строить недостаточные или неадекватные дамбы или другие плохо продуманные стратегии выживания, которые позже могут усугубить ситуацию.  
В этот момент он также вошёл в область противоречий и непонимания, которые, возможно, в конечном итоге заблокировали работу по изменению климата на годы или даже десятилетия. Некоторые эксперты по климату считали, что любые разговоры об адаптации отвлекают от работы по предотвращению загрязнения атмосферы: это звучало не столько как механизм выживания, сколько как отказ. «Когда ты пришёл и выступил за адаптацию, специалисты по смягчению последствий сказали: «Уходи, ты нам не нужен», — вспоминает он сейчас, слегка иронизируя. «Если ты говоришь, что нам нужно адаптироваться, то ты подрываешь нашу позицию. Поэтому мы предпочитаем не слышать тебя. Ты - враг».  
По сути, эксперты с обеих сторон пытались наметить путь выживания и благополучия человечества в условиях нарастающего глобального кризиса, но они не всегда работали вместе.  
По крайней мере, с конца 1980-х годов, до того, как последствия изменения климата стали такими же явными и очевидными, как сейчас, учёные, даже если они ещё не знали серьёзности этих воздействий, поняли, что люди уже выбросили в атмосферу достаточно углекислого газа, и мы все, вероятно, почувствуем жару позже. Из-за вероятного «запаздывания между выбросами и последующим изменением климата» мир «может уже быть привержен определённой степени изменений», — заявила в своём первом (1990 г.) докладе Межправительственная группа экспертов по изменению климата, ведущий международный научный орган, изучающий этот кризис.   
Поэтому может потребоваться адаптация, говорится в отчёте. В 1993 году, когда Билл Клинтон стал президентом, Управление Конгресса по оценке технологий (которого больше не существует) выпустило отчёт, в подготовке которого приняли участие десятки учёных и экспертов: в нём говорилось: «Если изменение климата неизбежно, то и адаптация к нему неизбежна». Авторы пишут, что сокращение выбросов углерода по-прежнему является важным средством, но люди должны быть готовы к изменениям и неопределённости, особенно когда речь идёт о «долгоживущих структурах или медленно адаптирующихся природных системах».  
Но были и многочисленные разногласия по поводу того, нужно ли и как адаптироваться, и что это вообще означает. В начале 1990-х годов, когда международное дипломатическое сообщество приняло один из самых важных договоров о глобальном потеплении — Рамочную конвенцию Организации Объединенных Наций об изменении климата (РКИК ООН), которая впоследствии привела к Парижскому соглашению 2015 года, — многие лидеры из менее развитых стран на глобальном юге, особенно островные государства, уже требовали финансовой и технической помощи в адаптации. Последствия изменения климата сильно ударят по этим странам, затопляя большую часть Бангладеш и угрожая островным государствам, таким как Мальдивы, катастрофическими уровнями затопления.  
Но более развитые страны глобального севера пытались уклоняться от этих дискуссий, опасаясь собственной финансовой ответственности, вспоминает социолог Лиза Шиппер (Lisa Schipper), присутствовавшая на многих из этих переговоров в начале своей карьеры. «Поэтому всё, что могло создать впечатление, что они несут ответственность, было похоже на: «О, закрой эту дверь».  
Глобальному югу в конечном итоге удалось закрепить в договоре обязательство «помочь сторонам из числа развивающихся стран, которые особенно уязвимы к неблагоприятным последствиям изменения климата, в покрытии расходов на адаптацию». Но вопросы о том, сколько Север должен Югу за ущерб, нанесённый климату, на протяжении многих лет оставался спорной темой в международных переговорах.  
Также в 1980-х и 1990-х гг. некоторые правые группы и отраслевые лоббисты, наиболее известными из которых были производители ископаемого топлива, начали распространять дезинформацию о климате, пытаясь дискредитировать научные исследования, продемонстрировавшие как причины, так и последствия изменения климата. Многие из этих групп не стали бы обсуждать адаптацию, потому что это потребовало бы признания того, что планета на самом деле нагревается.  
Напротив, большинство учёных, ратовавших за адаптацию, считали, что сокращение выбросов имеет жизненно важное значение. Но было и несколько голосов учёных, таких как Джесси Осубел (Jesse Ausubel), исследователь из Университета Рокфеллера, который утверждал, что люди являются адаптируемыми и уже «защищёнными от климата» обществами. Человеческие системы становились «менее уязвимыми к климату», как писал Осубел в комментарии в журнале Nature в 1991 году, по мере того как экономика и занятость перемещались в закрытые помещения. По его словам, общества должны сосредоточиться на «изобретательском гении, экономической мощи и административной компетентности, которые делают многие технологии полезными для адаптации к климату, доступными для большинства людей». (В том же году в другой статье он также обсуждал важность обезуглероживания).  
Вице-президент Эл Гор в своей книге 1992 года «Земля в равновесии» яростно отреагировал на идею о том, что «мы можем приспособиться практически ко всему», что, по-видимому, бросает тень на всю область, назвав это «разновидностью лени, высокомерной верой» в способности вовремя среагировать, чтобы спасти собственную шкуру».  
Некоторые исследователи адаптации теперь говорят, что все эти разногласия, возможно, помешали усилиям по борьбе с изменением климата на раннем этапе и привели к задержкам, из-за которых мир изо всех сил пытается справиться с жарой, лесными пожарами, штормами и нестабильностью.  
Поляризация адаптации и смягчения последствий могла также создать тёмные пятна, затрудняющие продвижение политики охлаждения планеты. Во-первых, учёные, изучавшие выбросы и атмосферу, обычно были специалистами в различных областях физических наук, таких как физика, химия и океанография. Исследователи адаптации часто приходили из областей, имевших дело с человеческими системами и их недостатками — управлением чрезвычайными ситуациями, географией, городским планированием, социологией. Первая группа учёных создала сложные модели глобальной атмосферной системы и попыталась сделать прогнозы, основанные на предположениях о том, что люди могут сотворить. Политики и дипломаты, пытавшиеся интерпретировать результаты этих моделей, иногда испытывали преувеличенное чувство оптимизма — отчасти потому, что мир так успешно действовал в конце 1980-х годов, чтобы запретить газы, наносящие ущерб озоновому слою Земли. Но изменение климата — гораздо более сложная проблема, требующая отказа от ископаемого топлива, на котором так сильно держится мировая экономика. Проблема требовала столкновения с присущими человеку неразберихой и сложностью.  
По мере того, как мир всё больше смещался в сторону работы по адаптации, «мы поняли, что нужны модели принятия решений — что это проблема принятия решений, а не научная проблема», — говорит Томас Даунинг (Thomas Downing), который начал свою карьеру с изучения реагирования на стихийные бедствия, а затем перешёл к исследованиям адаптации в 1990-е годы. Ранние прогнозы глобального климата «моделировали очень идеализированный мир, как будто изменение климата — это всего лишь одна маленькая вещь, с которой можно повозиться». Если бы эксперты по адаптации и смягчению последствий собрались вместе, возможно, они лучше поняли бы, как противостоять упрямой и запутанной глобальной политике. Возможно, они преодолели бы больше препятствий раньше. 
Адаптация к изменению климата как профессиональная область оставалась забытой, неправильно понятой и незначительной в начале 2000-х годов, когда Лара Хансен (Lara Hansen), экотоксиколог по образованию, начала работать над этой темой для Всемирного фонда дикой природы. Хансен и её коллеги шутили, что все мировые эксперты по адаптации и исследователи «могут поместиться в лифте». Но вскоре область начала расти как грибы. Во-первых, стало ясно, что выбросы не снижаются, особенно после того, как администрация Джорджа Буша-младшего объявила в 2001 году, что она не будет выполнять Киотский протокол, ещё одно международное соглашение, побуждающее страны ограничить выбросы углерода в атмосферу.  
Бездействие президента помешало международным переговорам; отчасти в результате того, что когда Организация Объединенных Наций заключила ещё один договор под названием Марракешские соглашения, в них было включено гораздо больше вопросов адаптации, чем в прошлом. Если бы США продолжали выбрасывать в небо углерод без ограничений, то всему миру пришлось бы приспосабливаться в гораздо большем числе аспектов.  
Но экологические группы по-прежнему часто не решались вникать в эту тему — упущенная возможность, считает Хансен. «Я давно говорила, что адаптация — это лекарство, открывающее путь к смягчению последствий. Потому что, как только вы видите, насколько большой будет проблема для вашего сообщества и как сильно придётся изменить ваш образ жизни, — говорит она, — внезапно вы начинаете думать: «Ну, это отстой. Было бы чертовски проще прекратить выбрасывать углекислый газ в атмосферу». 
В 2006 году в бальном зале отеля во Флориде она провела семинар на тему о сохранении коралловых рифов для нескольких сотен человек, включая коммерческие рыболовные компании и туристические предприятия, которые не были так хорошо знакомы с последствиями изменения климата. В тот вечер в местном театре организаторы семинара показали документальный фильм Эла Гора о климате «Неудобная правда» и показали видео, имитирующее будущие наводнения на юге Флориды. «Я навела его на Флорида-Кис, — вспоминает Хансен, — и можно было видеть, что с двухметровым подъёмом уровня моря и ураганным штормовым нагоном первой категории единственное, что всё ещё оставалось на Флорида-Кис, — это пара автодорожных мостов и кладбище Ки-Уэст. Зрители попросили её повторить это три раза. После этого, по словам Хансен, она слышала, что люди в регионе проявляют гораздо больший интерес к усилиям по смягчению последствий.  
В последующие годы ряды специалистов по адаптации продолжали расти в геометрической прогрессии. В 2008 году Хансен стал соучредителем организации под названием EcoAdapt, информационного центра отчётов и уроков по адаптации, а также собирающего экспертов со всей страны. Когда администрация Обамы потребовала от федеральных агентств разработать планы адаптации, это побудило множество других учреждений сделать то же самое. «На самом деле это то, что, вероятно, заставило больше штатов и местных органов власти задуматься об этом, чем что-либо ранее», — говорит Хансен. 
Но работа по адаптации, вероятно, всё ещё страдает от некоторых ограничений, которые она имела в начале. Инфраструктура, например, строится медленно, а отставание в понимании и принятии означает, что планировщики не обязательно успевают. Бертон отметил, что некоторые железные дороги в Соединенном Королевстве были плохо приспособлены для того, чтобы выдержать недавнюю жару. «Железнодорожные линии были спроектированы с учётом того климата, каким он был в течение последних 50 лет», — посетовал он, а не того климата, который сейчас и каким он станет.  
Более того, поскольку смягчение последствий и адаптация были разрознены, проекты, направленные на сокращение выбросов, иногда не подходят для работы в условиях повышенной жары, штормов или паводков. Например, если плотина построена так, чтобы получать больше электроэнергии от гидроэлектроэнергии и меньше от ископаемого топлива, она может выйти из строя, если засуха и уменьшающийся снежный покров сделают течение реки более слабым. Более того, в некоторых местах плотина может увеличить популяцию малярийных комаров и стать смертельной для семей, живущих поблизости. 
Плохо разработанный адаптационный проект может усугубить человеческое страдание, а не облегчить его. В результате многие исследования в области адаптации в настоящее время имеют прочную этическую и практическую основу, базирующуюся на изучении уязвимости человека. Те, кто страдает от бедности, нестабильности, проблем со здоровьем, дискриминации, плохих жилищных условий и ряда других проблем, обычно первыми ощущают на себе всю тяжесть любого дополнительного тепла, стресса или стихийного бедствия. И если не принять во внимание наиболее уязвимых людей и места, это может поставить под угрозу здоровье и безопасность всех остальных.  
На международном уровне политики и эксперты по-прежнему игнорируют важные вопросы о том, как помочь уязвимым слоям населения адаптироваться ради коллективного благополучия других людей на планете. Что происходит, когда огромные регионы или даже целые страны должны собираться и переезжать? Как это может вызвать политическую нестабильность повсюду или нарушить глобальное снабжение продовольствием?  
На заднем плане всё ещё раздаются голоса, настаивающие на том, что только адаптация может справиться с нашим нынешним безудержным кризисом — обычно это исходит от «сверхпривилегированных белых людей», шутит Шиппер. Датский статистик и политолог Бьорн Ломборг (Bjorn Lomborg) уже давно настаивает на том, что люди легко адаптируются ко всему, что их ждёт впереди, каким бы экстремальным оно ни было. В частых колонках Wall Street Journal Ломборг часто критикует экологов, учёных-климатологов и их выводы. В одном из комментариев появляются такие высказывания, как «Для предотвращения рисков наводнений адаптация намного эффективнее, чем регулирование климата», и «Люди прекрасны, хорошо адаптируются к окружающей среде, даже если она меняется. Имейте это в виду, когда увидите ещё один тревожный заголовок о климатических катастрофах».  
Хансен, посвятившая уже два десятилетия изучению стратегий адаптации, называет такие аргументы «явно нелепыми».  
«К бесконтрольному изменению климата невозможно адаптироваться — например, мы настолько коренным образом изменим ландшафт планеты, что это будет невозможно». 

Разумное управление рисками требует рассмотрения сценариев от «плохого» до «наихудшего». Тем не менее, для изменения климата такое потенциальное будущее плохо изучено. Может ли антропогенное изменение климата привести к всемирному социальному коллапсу или даже к вымиранию человечества? В настоящее время это опасно малоизученная тема. В то же время есть достаточно оснований подозревать, что изменение климата может привести к глобальной катастрофе. Анализ механизмов этих экстремальных последствий может помочь стимулировать действия, повысить устойчивость и информировать политиков, включая меры реагирования на чрезвычайные ситуации. Авторы обрисовывают в общих чертах современные знания о вероятности экстремальных изменений климата, обсуждают, почему важно понимать самые разные опасные случаи, формулируют причины для беспокойства по поводу катастрофических результатов, определяют ключевые термины и выдвигают программу исследований. Предлагаемая повестка дня охватывает четыре основных вопроса: 1) Какова вероятность того, что изменение климата вызовет массовые вымирания? 2) Какие механизмы могут привести к массовой смертности и заболеваемости людей? 3) Какова уязвимость человеческих сообществ к каскадам рисков, вызванных изменением климата, таких как конфликты, политическая нестабильность и системный финансовый риск? 4) Как можно с пользой синтезировать эти многочисленные доказательства — вместе с другими глобальными опасностями — в «комплексную оценку катастрофы»? Научному сообществу пора заняться проблемой лучшего понимания катастрофического изменения климата.

Изменение климата влияет практически на всю морскую жизнь. Стратегии адаптации потребуют чёткого понимания рисков для видов и экосистем и того, как они распространяются на человеческие сообщества. Авторами разработан единый и пространственно подробный индекс, дающий всестороннюю оценку климатических рисков для морской жизни. В условиях интенсивных выбросов (сценарий SSP5-8.5) почти 90% из примерно 25 000 видов подвержены значительному или критическому риску, при этом виды подвержены риску в 85% мест их естественного распространения. Одна десятая часть океана содержит экосистемы, в которых совокупный климатический риск, эндемизм* и угроза исчезновения составляющих их видов высоки. Изменение климата представляет наибольший риск для эксплуатируемых видов в странах с низким доходом и высокой зависимостью от рыболовства. Смягчение выбросов (сценарий SSP1-2.6) снижает риск практически для всех видов (98,2%), повышает стабильность экосистем и приносит несоразмерную пользу населению, испытывающему нехватку продовольствия, в странах с низким уровнем дохода. Такая оценка климатических рисков может помочь определить приоритетность уязвимых видов и экосистем для адаптированных к климату усилий по сохранению морской среды и управлению рыболовством. 

Доступность воды играет решающую роль в формировании наземных экосистем, особенно в регионах, расположенных в низких и средних широтах. Чувствительность роста растительности к осадкам сильно регулирует глобальную динамику растительности и её реакцию на засуху, однако изменения чувствительности в ответ на изменение климата остаются плохо изученными. Авторы использовали долгосрочные спутниковые наблюдения в сочетании с методом динамического статистического обучения для изучения изменений чувствительности зелени растительности к осадкам за последние четыре десятилетия. Наблюдается сильное увеличение чувствительности к осадкам (0,624% год^-1) для засушливых районов и снижение (-0,618% год^-1) для влажных регионов. Используя моделирование, авторы показали, что контрастные тенденции между сухими и влажными регионами вызваны повышенным содержанием CO₂ в атмосфере. Это повышение содержания CO₂ повсеместно снижает чувствительность к осадкам за счёт уменьшения транспирации на уровне листьев, особенно во влажных регионах. Однако в засушливых районах снижение транспирации на уровне листа компенсируется в масштабе кроны большим пропорциональным увеличением площади листа. Повышенная чувствительность глобальных засушливых земель предполагает потенциальное снижение стабильности экосистем и усиление воздействия засух на эти уязвимые экосистемы в условиях продолжающихся глобальных изменений. 

 Межгодовая изменчивость атлантической внутритропической зоны конвергенции влияет на гидрологические циклы, экстремальные погодные явления, экосистемы, сельское хозяйство и средства к существованию в странах атлантического побережья. Она может испытывать межгодовые экстремальные колебания, перемещаясь на сотни километров на север во время бореальной весны, вызывая сильные засухи в центрально-восточной части Амазонки и наводнения в северной части Южной Америки. Как эта межгодовая изменчивость отреагирует на глобальное потепление, пока неизвестно. Здесь, используя самые современные климатические модели в рамках сценария с высоким уровнем выбросов, авторы прогнозируют более чем двукратное увеличение экстремальных колебаний на севере. Это увеличение с одного события за 20,4 года в ХХ веке до одного события за 9,3 года в ХХI веке подкрепляется средним изменением температуры поверхности моря с более быстрым потеплением к северу от экватора. Дифференциал потепления способствует увеличению частоты экстремальных колебаний, поскольку внутритропическая зона конвергенции ​​следует за максимальной температурой поверхности моря. Вывод свидетельствует о значительном увеличении числа сильных засух/наводнений, вызванных колебаниями внутритропической зоны конвергенции, в странах атлантического побережья. 

Новое исследование может помочь в будущих исследованиях того, как выброс углекислого газа из Южного океана может повлиять на глобальное изменение климата.

В Южном океане вблизи Антарктиды глубинные воды поднимаются на поверхность, где они выделяют углекислый газ, попавший в океан до промышленной революции. Этот процесс является ключевым компонентом глобального углеродного цикла, и недавние исследования показали, что он возвращает в атмосферу больше углекислого газа, чем считалось ранее. 

Новая работа Chen et al. исследует, где именно в Южном океане углекислый газ выбрасывается в атмосферу, откуда берётся этот углерод и как различные факторы в совокупности управляют этими процессами. 

Опираясь на более ранние исследования, учёные проанализировали измерения, полученные с кораблей и буёв Арго, свободно дрейфующих инструментов, проводящих измерения в недрах океана. Эти данные включали наблюдения за температурой, солёностью, растворённым кислородом, рН, щелочностью, уровнями питательных веществ и уровнями растворённого неорганического углерода. 

Используя эти данные, исследователи сделали подробные расчёты, связанные с парциальным давлением СО₂ в апвеллинге, что помогает определить его способность выделять углекислый газ в атмосферу. Они также исследовали, как дополнительные факторы, такие как биологические процессы и циркуляция океана, определяют пространственные закономерности изменения парциального давления углекислого газа в разных регионах океана и на разных глубинах, тем самым влияя на его выброс на поверхность. 

Анализ показал, что доиндустриальный углекислый газ высвобождается в основном из определенной полосы апвеллинга, окружающей Антарктиду и находящейся между областью, известной как субантарктический фронт, и внутренней границей, образованной краем морского льда в зимнее время. Эта глубинная вода поступает из бассейнов северной части Тихого и Индийского океанов и богата старым углеродом, полученным из органического углерода в результате процесса, известного как реминерализация. 

Исследование также показало, что низкая температура и высокая щёлочность препятствуют выделению углекислого газа из других мест подъёма глубинных вод, несмотря на более высокое содержание углерода в них. 

Эти результаты могут помочь в будущих исследованиях того, как выбросы углекислого газа из Южного океана могут повлиять на глобальное изменение климата. (Global Biogeochemical Cycles, https://doi.org/10.1029/2021GB007156, 2022).

Американские климатологи зафиксировали постепенное смещение начала сезона ураганов в Северной Атлантике. С 1900 года в среднем каждые десять лет сезон ураганов начинается на пять дней раньше, а побережья ураганы достигают на два дня раньше. По мнению исследователей, это связано с потеплением поверхности океана. Статья опубликована в Nature Communication.
Ураганы и тайфуны — это тропические циклоны, которые образуются в семи бассейнах. Там они наблюдаются каждый месяц, но крупные возникают чаще летом. Они берут свое начало по обе стороны экватора во внутритропической зоне конвергенции. В пределах этой зоны низкого давления воздух нагревается над теплым тропическим океаном и поднимается, из-за чего формируются грозовые ливни. Ливни могут образовать скопления гроз — это создает поток теплого влажного воздуха, который быстро устремляется вверх, и из-за вращения Земли возникает циклоническая циркуляция.

С 1965 года сезоном ураганов в бассейне Атлантического океана считается период с июня по ноябрь — именно в этот период формируются наиболее интенсивные и разрушительные из них. Особенно сильно страдает от ураганов Атлантическое побережье США, побережье Мексиканского залива, Мексика, Центральная Америка, Карибские и Бермудские острова. Но сезон ураганов — это не строго фиксированные даты и метеорологи уже замечали, что они иногда выходят за общепринятые временные рамки: в 2012–2020 годах, например, семь тропических циклонов развились до 1 июня.

Группа климатологов из США под руководством Рян Тручелут (Ryan Truchelut) из Университета штата Колорадо проанализировала данные по атлантическим циклонам за период с 1900 по 2020 годы. Ученые использовали историческую базу данных, отчеты Национального центра ураганов, спутниковые наблюдения и современные климатические наборы данных (например, ERA5). Анализ выявил тенденцию к раннему началу формирования ураганов в бассейне Северной Атлантики. В среднем сезон ураганов начинался на пять дней раньше каждые десять лет. А мощные ураганы, которые достигают побережья и выходят на сушу, начинались раньше на два дня каждые десять лет.
В период с апреля по май индекс потенциала генезиса ураганов неуклонно растет. По всей видимости, эта тенденция связана с тем, что весна становится более благоприятным временем года для формирования тропических циклонов раньше срока. Это напрямую связано с повышением температуры океана в Северной Атлантике.

Рост среднего значения индекса потенциала генезиса ураганов (Mean GPI units) за апрель-май с 1980 года

Результаты исследования указывают что в сезон ураганов так же необходимо включить и часть мая. Это особенно важно для совершенствования системы оповещения и обнаружения ураганов.
Раннее мы писали, что из-за глобального увеличения среднегодовой температуры замедляются тропические циклоны. В некоторых регионах их скорость уменьшилась на 30 процентов.

Ссылка: https://nplus1.ru/news/2022/08/17/hurricanes-starts-earlier

Опубликован издаваемый ИГКЭ и Росгидрометом "Обзор состояния и загрязнения окружающей среды в Российской Федерации за 2021 год". 

Представленные в данном Обзоре обобщенные характеристики и оценки состояния абиотической составляющей окружающей среды (атмосферного воздуха, поверхностных вод и почв), а также радиационной обстановки получены по данным Государственной наблюдательной сети, являющейся основой осуществления государственного мониторинга состояния и загрязнения окружающей среды в Российской Федерации, а также локальных систем наблюдений за состоянием окружающей среды.

Обзор предназначен для широкой общественности, ученых и практиков природоохранной сферы деятельности. 

С Обзором можно ознакомиться на сайте Росгидромета https://www.meteorf.gov.ru/product/infomaterials/90/ и на сайте ФГБУ «Институт глобального климата и экологии имени академика Ю.А. Израэля» http://downloads.igce.ru/publications/reviews/review2021.pdf.

Совокупные события МВТ- ЭКО, во время которых морские волны тепла (МВТ) происходят одновременно с явлениями экстремальной кислотности океана (ЭКО), могут оказывать большее воздействие на морские экосистемы, чем отдельные экстремальные явления. Используя ежемесячные наблюдения в открытом океане за период 1982–2019 гг., авторы показывают, что в глобальном масштабе 1,8 месяца за 100 месяцев (или примерно один из пяти современных месяцев МВТ) являются месяцами совокупных событий МВТ- ЭКО по сравнению с современным базовым уровнем, что почти вдвое больше, чем ожидалось для превышения экстремальных событий 90-го процентиля, если события МВТ и ЭКО были статистически независимыми. Совокупные события МВТ- ЭКО наиболее вероятны в субтропиках (2,7 за 100 месяцев; 10–40° широты) и менее вероятны в экваториальной части Тихого океана и в средних и высоких широтах (0,7 за 100 месяцев; > 40° широты). Правдоподобие является результатом противоположного воздействия температуры и растворённого неорганического углерода на [H⁺]. Вероятность выше, когда положительное влияние на [H⁺] повышения температуры во время МВТ перевешивает негативное влияние на [H⁺] сопутствующего снижения содержания растворённого неорганического углерода. Ежедневные выходные результаты, полученные с помощью модели системы Земля в большом ансамбле, анализируются для оценки изменений вероятности МВТ- ЭКО при изменении климата. Прогнозируемые долгосрочные средние тенденции потепления и закисления оказывают наибольшее влияние на количество дней МВТ- ЭКО в году, увеличивая его с 12 до 265 дней при глобальном потеплении на 2°C по сравнению с фиксированным доиндустриальным базовым уровнем. Даже при удалении долгосрочных трендов увеличение изменчивости [H⁺] приводит к 60%-ному увеличению числа дней МВТ- ЭКО при глобальном потеплении на 2°C. Это прогнозируемое увеличение может привести к серьёзным последствиям для морских экосистем. 

Наблюдаемый глобальный суммарный сток углерода на суше воспроизводится современными моделями суши. Все модельные оценки сходятся в том, что прирост запасов углерода, обусловленный выбросом CO₂ и азота в атмосферу, частично компенсируется потерями из-за изменения климата, а также землепользования и растительного покрова. Однако отсутствует консенсус в отношении разделения стока между растительностью и почвой, поскольку модельные оценки не согласуются даже в тренде изменения запасов углерода за последние 60 лет. Эта неопределённость обусловлена реакцией продуктивности растений, распределения и оборота на изменение содержания атмосферного CO₂ (и в меньшей степени на изменения землепользования и растительного покрова) и реакцией почвы на изменения землепользования и растительного покрова (и, в меньшей степени, на изменения климата). В целом, различия в обороте объясняют примерно 70% модельного разброса изменений запасов углерода как в растительности, так и в почве. Необходим дальнейший анализ внутреннего цикла растений и почвы (отдельных пулов), чтобы уменьшить неопределённость в процессах контроля, стоящих за глобальным стоком углерода на суше.