Где в России заметнее всего негативные эффекты глобального изменения климата

В России тепла бояться не принято — северный менталитет раз и навсегда научил нас бояться холода. А зря: климат меняется. По статистике, участившиеся шквалистые ветра, засухи, наводнения, а теперь еще и теплые зимы подрывают нашу экономику и наносят ущерб тысячам россиян. Как противостоять стихии в стране, где теплеет быстрее всего на планете, если Климатическая доктрина РФ существует лишь на бумаге, а само потепление воспринимается как очередной миф?

«Вишневая зима» — так неофициально назвали только что пережитый нами сезон синоптики. Все от того, что когда температура в зимний период поднимается выше климатической нормы, ее отмечают на карте розовым цветом, а чем выше она поднимается, тем насыщеннее становится цвет. 2019-й стал вторым самым жарким годом за всю историю метеонаблюдений на планете. Первое место — у 2016-го.

— Эта зима, безусловно, была аномальной, и прежде всего потому, что тепло впервые за всю историю наблюдений охватило практически всю территорию России,— рассказывает «Огоньку» ведущий научный сотрудник Главной геофизической обсерватории имени Воейкова Андрей Киселев.— До сих пор теплые зимы касались лишь каких-то отдельных регионов. Если же говорить о деталях, то, скажем, в Петербурге никогда до этого, насколько нам известно, не было положительной среднемесячной температуры в январе.

Аномалия как норма

Зима в этом году и впрямь чем-то напоминала постановку сказки «Двенадцать месяцев» в режиме реального времени. Сырая теплая погода в зимние месяцы привела к тому, что на Кавказе в январе распустились подснежники, в Москве на зимовку остались десять тысяч птиц, в европейской части России никак не могли уснуть ежи, а те, которые все же уснули, проснулись в конце января: в Сети появились видео про то, как животные радостно бегают по тающему снегу… Эпидемиологи предрекают раннюю активизацию клещей, олени раньше времени начали брачные игры… Что касается людей, то и они далеко не везде радовались теплу: в Югре и на Ямале критическая ситуация с зимниками — большинство сезонных дорог закрыты или работают с ограничениями.

Подсчитывают убытки продавцы шапок и шуб, владельцы горнолыжных склонов и сотни других компаний. Больше всего волнует вопрос: пора ли считать нынешнюю аномалию нормой? Попросту говоря: что нас ждет в следующем году?

— Вопрос нормы всегда непростой,— объясняет «Огоньку» заведующий кафедрой метеорологии и климатологии географического факультета МГУ профессор Александр Кислов.— У нас уже есть опыт, когда русская зима перестроилась, казалось бы, на западно-европейский тип. Это было в 80-х годах ХХ века. Тогда наступила череда теплых зим и зазвучали гипотезы, что циркуляция атмосферы в Северном полушарии перестроилась в связи с глобальным потеплением на новый тип и теперь теплая зима будет нормой. Но оказалось, что это неправда.

Природа как нарочно взялась опровергать известные теории: с конца 1990-х в РФ почти на 15 лет установились довольно серьезные зимы с температурой минус 20 (в соцсетях гуляли флеш-мобы со снежными ресничками, которые девушки с риском для здоровья «отращивали» в лютый мороз, а юноши выкладывали фото доширака, замороженного на ветру в виде фонтана с вилочкой наверху). Впрочем, морозы коснулись не только России: в 2012-м температура рухнула ниже нуля по всей Восточно-Европейской равнине, в западной и даже в южной Европе. Так, в 2012-м в Венеции впервые за 80 лет замерзли каналы, в Риме завалило снегом Колизей, а на Женевском озере было модно фотографировать вмерзшие в лед яхты.

И вся эта зимняя феерия разворачивалась на фоне того, что в атмосфере количество углекислого газа, ответственного за глобального потепление, продолжало расти. Как же ученые объяснили эту аномалию? Да никак. Причем по объективной причине: наша наука может объяснить механизм того или иного климатического явления, а вот почему этот механизм сработал, ей до сих пор непонятно.

Если возвращаться к России, то погода у нас (как и в Европе) во многом связана с поведением двух гигантских вихрей, каждый диаметром порядка тысячи километров. Один из них (антициклон) расположен в районе Азорских островов в Атлантике. Второй вихрь (циклон) в районе Исландии.

— Оказалось, что интенсивность этих вихрей меняется, как правило, синхронно,— говорит профессор Кислов.— Когда их мощность усиливается, они создают движение огромного потока теплого влажного воздуха, который большими порциями поступает на Европейский континент, причем его влияние на погоду ослабевает с запада на восток. А когда оба вихря ослабевают, ослабевает и поток с Атлантики. Тогда воздушные массы над европейской частью России замещаются более холодным воздухом с Урала и из Западной Сибири.

По словам ученого, в эту зиму вихри были особо сильны — как и несколько лет подряд в 1980-е. Кстати, тогда международное научное сообщество впервые сделало неправильный вывод, что теплые зимы — следствие глобального потепления. Сегодня понятно: все не так однозначно. Понятно и то, что наука не может объяснить сути проблемы.

— Далеко не все нынешние погодные явления мы можем напрямую связать с потеплением,— признает профессор Александр Кислов.— Ясно, скажем, что с изменением климата активизируются процессы теплообмена: земля нагревается сильнее, воздух активнее поднимается вверх, развиваются мощные конвективные (кучевые.— «О») облака и так далее. Поэтому у нас все чаще возникают неожиданные ливни такой мощности, что системы ливневого стока в городах не справляются. А вот другие аномалии связать с потеплением пока очень сложно. Например, в 2013-м на дальневосточной ветви полярного фронта образовывались циклоны, которые один за другим выходили в бассейн Амура и выливали туда потоки воды, что вызвало разрушительное наводнение. Почему именно в тот год? Пока мы не знаем.

Точно так же ученые не могут предсказать, какие именно погодные аномалии ждут нас не только следующей зимой, но даже… этим летом. По сути ситуация такова: современная климатология дает не прогноз, она описывает тренд на десятилетия.

Не вооружен, но очень опасен

Если понадобится описать состояние климата в России одним словом, то эпитет «аномальный» будет в самый раз. И речь идет не только о зимах.

— В России в принципе теплеет примерно в два с половиной раза быстрее, чем в среднем на планете,— говорит Андрей Киселев.— Это происходит благодаря географическим особенностям: мы живем в единственном поясе, где площадь суши значительно превосходит площадь водной поверхности.Океан как огромный аккумулятор тепла может нивелировать влияние изменяющихся условий, а теплоемкость суши совершенно другая. Если же говорить о том, как менялась в среднем по стране температура в разные сезоны, то самую весомую «прибавку» она получала вовсе не летом, а в весенние месяцы.

Впрочем, глобальное потепление — лишь одно из явлений, на которое обращают внимание. А ведь оно также меняет режим осадков, режим циркуляции воздуха в атмосфере и вод в океане.

— В целом в последние годы появилась важная особенность: количество дождливых дней сокращается, а их интенсивность растет,— говорит Андрей Киселев.— Другими словами, на смену моросящим и «грибным» дождичкам все чаще идут сильные ливни.

Да и число всевозможных природных катаклизмов в последнее время растет год от года. По данным Росгидромета, если до 2000-го в РФ количество гидрометеорологических опасных явлений (шквалистого ветра, ливневых дождей, паводков, наводнений и засух) составляло 150–200 в год, то начиная с 2007-го это число регулярно переваливает за 400.

— Причем это подсчет только тех случаев, когда опасные явления нанесли какой-то ущерб,— говорит климатолог Андрей Киселев.— А если приплюсовать случаи без значительного ущерба, то будет в два, а то и в два с половиной раза больше.

Самые разрушительные природные явления для России — наводнения, лесные пожары и аномальная жара. При этом, по оценкам экспертов, для человека самыми опасными оказываются повторяющиеся волны жары.Так, по оценке Управления по уменьшению опасности от стихийных бедствий ООН, аномальная жара 2010 года в Европейской части России вошла в первую десятку самых смертоносных бедствий на Земле за последние 20 лет (седьмое место в рейтинге бедствий).

По миру ситуация с ростом погодных аномалий похожа, хотя общей статистики опасных природных явлений не существует. Мы можем располагать только данными страховых агентств. Для них опасность явления связана с ущербом: если он превышает 100 тысяч долларов, значит явление признается опасным. Таким образом за последние 40 лет число природных и погодных катастроф в мире увеличилось втрое.

Подрубить на корню

Что в России будет теплеть и дальше, у большинства из нас вызывает радость, а не тревогу. Так же, увы, реагируют и эксперты.

— Долго считалось, что глобальное потепление благоприятно скажется на сельском хозяйстве,— рассказывает «Огоньку» директор Центра экономики окружающей среды и природных ресурсов ВШЭ профессор Георгий Сафонов.— Предполагали, в частности, что благодаря потеплению урожайность зерновых будет расти, и расти долго. Некоторое время так и было: с 1990-го по 2009 год мы значительно увеличили производство зерна и даже стали крупным экспортером и игроком на мировом рынке. Первый «звонок» в виде небывалой засухи и потери трети урожая зерновых случился в 2010 году. В 2012-м потеряли четверть урожая. Опасные гидрометеорологические явления — то засухи, то обильные осадки, из-за которых урожай невозможно убрать, стали случаться все чаще. В 2019-м из-за непогоды 19 (!) субъектов РФ объявили чрезвычайную ситуацию в сельском хозяйстве. Агропроизводители терпят колоссальные убытки от климатических аномалий. В 2010-м и 2012-м потери фермеров, агрохолдингов и государства только от засухи, по моим оценкам, превысили 300 млрд рублей. Очень серьезная цифра.

По словам профессора Сафонова, в ближайшее время ситуация будет лишь ухудшаться. По оценкам ВНИИ сельскохозяйственной метеорологии, который дает прогнозы урожайности в зависимости от состояния климата, через десять лет общий объем урожая в России сократится на 10%.

— По долгосрочным прогнозам на 50 и более лет, такие традиционные сельхозрегионы России, как Краснодарский край, Ростовская и Волгоградская области фактически не смогут нормально функционировать из-за постоянного недостатка осадков и засухи,— говорит профессор Сафонов.— Придется много инвестировать в ирригационные системы, переходить на другие культуры, внедрять новые технологии. Это чрезвычайно затратно. Если мы хотим сохранить эти регионы-лидеры по производству сельхозпродукции, меры нужно принимать уже сейчас.

Точка зрения, что потепление климата позволит нам выращивать пшеницу в более северных районах Сибири, несостоятельна: на этих территориях нет ни культуры ведения сельского хозяйства такого типа, ни инфраструктуры, ни людей, которые бы могли все это делать,— деревни опустели.

Сельское хозяйство — самый значимый сектор экономики, подверженный влиянию климата. Но не единственный. В стране, две трети территории которой — в зоне многолетней и вечной мерзлоты, проблема потепления касается всех отраслей.

— В районе вечной мерзлоты располагается инфраструктура добычи нефти и газа, трубопроводы, дороги, линии электропередачи, города и поселки, которые строились более 50–60 лет назад без учета нынешних климатических перемен,— напоминает Георгий Сафонов.— Все новые объекты в арктической зоне, в том числе в районах Северного морского пути, должны разрабатываться с учетом новых условий.

По словам профессора Сафонова, уже сегодня в районах вечной мерзлоты фиксируется свыше 5 тысяч разливов нефти в год из-за аварий на нефтепроводах. Если ничего не предпринимать, то расти будет и число техногенных аварий, и ущерб от них.

Согласно докладу Росгидромета, из-за повышенной влажности инфраструктура на северных территориях разрушается уже сегодня. По этой причине в аварийном состоянии многие здания, построенные в 1960-х (в Якутске, к примеру, цокольная часть кирпичных зданий полностью разрушена из-за конденсации влаги в стенах). В европейской части дома разрушаются из-за большого количества замораживаний и оттаивания. К тому же в 1990-х были разрешены к применению теплоизоляционные материалы, долговечность которых при эксплуатации в климатических условиях России не была изучена. В итоге десятки зданий оказались аварийными после 7–9 лет эксплуатации. Особо острая ситуация с капитальными объектами в северной строительно-климатической зоне.

Выживает дальновидный

И как жить в столь стремительно меняющемся мире? Единственный из возможных на сегодня ответов пугает своей простотой: нужно приспосабливаться. Адаптация к аномальному климату должна коснуться всех, от каждого личного домовладения до мировой экономики.

В России в январе впервые был принят Национальный план мероприятий первого этапа адаптации к изменениям климата на период до 2022 года.

— Появление такого плана напрямую связано с принятием Россией Парижского соглашения: один из его пунктов обязывает выработать такой документ,— говорит Андрей Киселев.— Сложность в том, что климатическая система очень инерционная. Какие бы меры мы сегодня ни принимали, положительного отклика на своем веку мы не увидим, это работа на следующие поколения.

В рамках плана свои стратегии поручено разработать всем отраслям и каждому региону.

— Я очень рад, что правительством РФ принят Национальный план адаптации к изменениям климата,— говорит Георгий Сафонов.— Настораживает только негативный опыт, который у нас уже есть. В 2009-м была принята Климатическая доктрина России, в 2014-м утвержден план ее реализации. Было заложено много правильных мер, очень похожих на нынешние планы. И что сделано? Практически ничего. Попытки проработать с регионами меры адаптации ничего не дали, мы получали отписки. Региональные администрации пишут, что реализуют программы по климату, но на деле ничего не работает. Единственная региональная стратегия была разработана и утверждена в Санкт-Петербурге. Но когда ее разработчики ушли из правительства города, все планы «зависли». В стране до сих пор нет консолидированных усилий в области климатической политики. Живем так, будто мир вокруг не меняется.

Минус нынешнего плана адаптации к изменениям климата эксперты видят в том, что под него не заложено финансирование и не прописана ответственность за выполнение. По документу, регионам «рекомендуется» предоставить свои климатические планы адаптации лишь к концу 2022-го.

— Это сильно контрастирует с тем, с какой срочностью воспринимают проблему изменения климата в мире,— подчеркивает Георгий Сафонов.— Сейчас уже принято говорить не столько об адаптации, сколько о создании экономики нового типа, которая бы учитывала и предвосхищала текущие и грядущие климатические изменения, а также заранее включала бы меры предотвращения ущерба или снижения рисков. У нас же пока крайними оказываются люди.

Интересно, что при этом почти половина населения России, согласно недавнему опросу ВЦИОМ, в глобальное потепление вовсе не верит. Хотя сталкиваться с его последствиями в виде катастрофических наводнений, скачков цен на гречку или хлеб, нашествия энцефалитных клещей или волны жары приходится всем.

Немного фантастики

Можем ли мы хоть что-то сделать, чтобы остановить изменения климата? Основная полемика, как известно, сегодня ведется вокруг уменьшения выброса СО2 (якобы антропогенного происхождения) и перехода к зеленой экономике. Однако этот глобальный пафос часто оборачивается популистскими лозунгами. На это обращает внимание, в частности, научный сотрудник Центра экономического моделирования энергетики и экологии РАНХиГС Татьяна Ланьшина. Эксперт подчеркивает: то, как многие развитые страны планируют свое развитие, на деле сильно расходится с целями Парижского соглашения, ими подписанного.

Так, за последние полгода стало известно, что ряд стран к 2030 году планируют увеличение добычи ископаемого (невозобновляемого) топлива на 50 процентов больше, чем это позволяет заявленная ООН норма (не дать подняться температуре больше чем на 2 градуса). Что касается сектора зеленой (возобновляемой) электроэнергии, то его мощности планируется довести до выработки 3,2 процента тераватт. Это, отмечает эксперт, примерно вдвое меньше, чем необходимо для того, чтобы затормозить потепление на заветные пару градусов. Стоит ли удивляться, что на этом фоне все чаще звучат призывы взять на вооружение новые подходы к управлению климатом, так сказать в планетарном масштабе?

— Есть такое направление науки, как геоинжиниринг, он разрабатывает технологии изменения теплового баланса планеты,— говорит Александр Кислов.— Одна из технологий в этой области строится на примере, подсказанном крупными вулканическими извержениями. Дело в том, что при некоторых из них выбросы достигали стратосферы и после этого оседали очень медленно. Выброшенный сернистый газ в течение недели превращается в облака из капелек серной кислоты, которые ветер перемешивает так, что они постепенно покрывают весь земной шар как экран и защищают нас от солнечной энергии.

По словам профессора Кислова, такие извержения, экранировавшие Солнце, за последние 100 лет происходили трижды. В 1963 году ожил вулкан Агунг в Индонезии. Вулканическая порода — лава, песок, пепел — вылетела на расстояние свыше 14 тысяч метров, а температура Земли снизилась на 0,4 градуса по Цельсию. Второе столь же грозное событие произошло в 1982-м, когда проснулся вулкан Эль-Чичон в Мексике. А третье — в 1991-м в Индонезии: активизировавшийся вулкан Пинатубо уничтожил базу ВВС и ВМС США. Тогда высота извержения составила 34 километра, выброшенный пепел закрыл непроницаемой завесой участок небосвода площадью 125 тысяч квадратных километров, погрузив местность на несколько часов в полный мрак, а в дальнейшем сформировался экран планетарного масштаба.

— Если идти по этому пути и использовать авиацию, способную работать на больших высотах, мы уже сегодня можем забрасывать серу в высокие слои, рассеивать ее и формировать облака. С земли они фактически не будут заметны,— говорит Александр Кислов.— Этот проект еще в 1980-е предложил выдающийся русский климатолог Михаил Иванович Будыко, но сегодня его всерьез обсуждают во многих странах. Правда, эти концепции не учитывают экологическую составляющую, в частности серные (кислотные) дожди, и плохо разработаны в количественном плане. А климат — вещь чрезвычайно тонкая: совсем малые отклонения могут привести к очень значительным последствиям. Так что доработать не мешало бы.

Понятно, что укрыться от Солнца под экраном из сернистых облаков — лишь одно из возможных решений. Чтобы защитить Землю от глобального потепления, ученые предлагают и другие идеи, которые, как кажется иногда, будто списаны со страниц фантастических романов. А что делать настоящим ученым, если борьба с изменением климата в нашу эпоху превращается либо в самопиар, либо в изнурительную климатологическую бюрократию?

В России, где теплеет быстрее, чем на Земле в целом, эти фантастические сценарии по обустройству «погоды в доме», как ни странно, могут оказаться востребованными раньше и больше, чем где-либо еще.

Ссылка: https://www.kommersant.ru/doc/4259400

Создание, сохранение и развитие хранилища климатических данных, лежащих в основе национальных оценок климата США, требует постоянных усилий сотен экспертов.

Обычные граждане всё чаще рассматривают изменение климата не как гипотетическую концепцию, которая оказывает на них мало влияния, а скорее как тревожную новую реальность. Чтобы удовлетворить растущий спрос на информацию о рисках, с которыми сталкиваются сообщества, необходимо улучшать качество и достоверность данных, на которых основаны обновлённые оценки состояния климата, а для доступа к этим данным необходимы новые инструменты.
Периодически после принятия Закона об исследованиях глобальных изменений 1990 г. федеральное правительство США публикует Национальную оценку климата, обзор науки о климате и текущих и прогнозируемых воздействий на климат. Ноябрьская публикация 2018 г. второго тома Четвертой Национальной Оценки Климата (NCA4) сфокусирована на воздействиях и рисках.

NCA4 выпускается Программой исследований глобальных изменений США (USGCRP), в которой участвуют более десятка федеральных агентств и сотни учёных. Вся информация в оценке, а также другие информационные продукты USGCRP документированы в базе данных, называемой Глобальной информационной системой изменений (GCIS).
GCIS, веб-портал с открытым исходным кодом, управляющий метаданными для отчётов USGCRP, разрабатывает и документирует происхождение и взаимосвязь данных, создаваемых этими отчётами, в машиночитаемых форматах. GCIS не только служит хранилищем метаданных, но также отслеживает отдельные объекты в системе, называемые «ресурсами», которые могут включать главы или рисунки в других отчётах, веб-страницах, научных базах данных и других источниках информации. GCIS также обеспечивает связи между отдельными ресурсами.

В руководстве по процессу Третьей Национальной Оценки Климата подчёркивается важность совершенствования методов оценки достоверности и неопределённости научной информации для принятия решений. Важно создать и поддерживать платформу и систему с максимальной отслеживаемостью, доступностью и удобством использования, но этого недостаточно. Также важно своевременно управлять метаданными для оценки климата с помощью надёжных и устойчивых стандартов и методов курирования, чтобы повысить достоверность лежащих в основе данных. Такое управление метаданными помогает производить надёжные оценки климата, охватывающие более широкую аудиторию и более надёжно информирующие о решениях.
Чтобы сделать климатические данные более устойчивыми, GCIS фокусируется на постоянном улучшении метаданных. GCIS работает с научным сообществом над установлением высоких стандартов для документирования происхождения и обеспечения воспроизводимости с целью дальнейшего улучшения GCIS и будущих Национальных оценок климата.

Подробнее: https://eos.org/science-updates/climate-data-you-can-trust

МОСКВА, 5 мар - РИА Новости. Эффективные технические решения будут применяться в Арктике для того, чтобы не допустить разрушения инфраструктуры в условиях глобального изменения климата, говорится в документе об основах государственной политики РФ в Арктике на период до 2035 года, соответствующий указ опубликован на официальном интернет-портале правовой информации.
"Разработка и применение эффективных инженерно-технических решений в целях предотвращения повреждения элементов инфраструктуры вследствие глобальных климатических изменений", - говорится в документе.
Согласно научным данным, арктические регионы больше других подвержены влиянию изменения климата. Потепление там происходит в четыре раза быстрее, чем в среднем по планете. К последствиям этого процесса ученые относят таяние многолетней мерзлоты и разрушение кромки льда. Согласно расчетам ученых, убытки страны от разрушения инфраструктуры в полярных районах к 2050 году могут достичь 8,5% ВВП России.

Ссылка: https://ria.ru/20200305/1568204210.html

Министерство внутренних дел США вносило ложную информацию во внутренние доклады об изменениях климата. Как пишет The New York Times, эти данные могли повлиять на принятие решений в области природопользования. Активист движения Fridays for Future рассказал The Insider, что отношение к проблеме изменения климата постепенно меняется и в крупных, и развитых странах, хотя в России власти зачастую ее замалчивают. Между тем опрошенные The Insider климатологи считают, что и в России ситуация постепенно меняется: страна присоединилась к Парижскому соглашению и приняла национальный план по адаптации к изменениям климата. Наши собеседники объяснили, почему невозможно полностью остановить глобальное потепление, отчего России сложнее других стран подстроиться под новые погодные условия и кто в стране не жалеет нерп.

Андрей Киселев, кандидат физико-математических наук, научный сотрудник Главной геофизической обсерватории им.Воейкова, соавтор книги «Парадоксы климата»

Научные публикации, периодика, проходят относительно жесткий контроль. Каждая статья, в солидном издании во всяком случае, рецензируется двумя или тремя специалистами. И решение о публикации принимается на основании того, что они скажут и напишут.

Если говорить о средствах массовой информации, то тут уже появляются самые разные мнения. Зачастую речь идет скорее о погоне за сенсацией, нежели об информировании людей о реальном положении дел. Тут никакого контроля нет, и может быть все, что угодно. Плюс в последние десятилетия появился еще один фактор. Раньше всякое издание, в том числе научное, подвергалось жесткой цензуре. Нужно было, чтобы предлагаемый материал во всех отношениях устраивал не только научное сообщество, но и некие политические структуры. Начиная с перестройки, практически любой человек за свои деньги может издать любую книжку, если она не будет призывать к насилию или чему-то, что запрещено законом.

России приспосабливаться к изменениям климата очень непросто. Есть требования Парижского соглашения, они довольно размытые. Каждая страна берет на себя обязательства, которые считает возможными и нужными, здесь нет жесткого пресса. Один из пунктов соглашения говорит о том, что каждая страна, присоединившаяся к нему, обязана разработать национальный план по адаптации к изменениям климата. Соответствующий документ был подписан 25 декабря 2019 года, и он охватывает период до 2022 года включительно. Этот документ довольно сложен для России, потому что одно дело приспосабливаться к изменениям климата в Княжестве Монако, и совсем другое дело — в Российской Федерации.

В документе, в частности, сказано, что территории должны приспосабливаться. Понятно, что Краснодарский край и, скажем, Ямал это будут делать по-разному. Одновременно, такие же усилия должны предпринимать министерства и ведомства. Опять же, практически все министерства и ведомства, точнее все отрасли экономики так или иначе зависимы от климата. Сельское хозяйство наиболее уязвимо, но нельзя сказать, что неуязвим транспорт, энергетика или промышленные предприятия.

Для каждого есть своя специфика, но чтобы это делать не на ровном месте, в Росгидромете есть климатический центр на базе главной геофизической обсерватории в Санкт-Петербурге. Его задача – работа с потребителями, предоставление метеорологической информации, то есть информации о том, как и когда происходят изменения.

Сами цифры мало что дадут, если вы положите на стол НИИ сельского хозяйства сводку цифр. Естественно, должны быть сделаны выводы о том, что произошло и что будет происходить в ближайшие годы. И на основании этого материала должны приниматься решения по адаптации к новым условиям. Почему это важно? Какие бы меры сейчас ни принимались по смягчению последствий нежелательных изменений климата, эффективного решения не существует. Нельзя сказать, что через год или два все встанет на свои места. Так не будет. У системы огромная инерция, и это будет продолжаться достаточно долго. Это значит, что в тех условиях, в которых мы живем сейчас, мы будем жить достаточно долго, поэтому к этим условиям надо приспосабливаться. Одно из этих условий – учащение неблагоприятных погодных явлений. Например, совершенно аномальная зима. С одной стороны, для нас это, может быть, хорошо, но одновременно нарушается цикличность. В итоге, например, не вовремя расцветают примулы, животные, которые обычно впадают в спячку, решительно не хотят этого делать. Нерпы первые дни жизни должны обязательно проводить подо льдом, а льда нет.

Отсутствие снега для сельского хозяйства существенно? Безусловно. Если ударит мороз, то озимые вымерзнут. Кроме того, не будет достаточной влаги в почве, когда тает снег.

Это целый комплекс проблем, и под него надо подстраиваться. Человек подстраивается очень просто — взял зонт и пошел или включил кондиционер и жары как не бывало. А для государства, особенно такого большого как Россия, это очень сложная и очень емкая задача — финансово и технологически. Вот на это сейчас определенная направленность существует.

Алексей Кокорин, директор климатической программы WWF

В России, как и во всем мире, существует естественная вариабельность климата, которая была, есть и будет. Но на нее при этом накладывается очень серьезное антропогенное воздействие. Оно не столько смещает климат в сторону потепления, главное – это одновременное потепление верхних слоев всех океанов. В этих условиях то, что творится в атмосфере, не столь важно. Океан намного тяжелее и намного мощнее.

Важно не столько само потепление, сколько раскачивание климатической системы, рост числа аномальных явлений. Это «нервная» погода – то в жар, то в холод, диапазон достигает плюс-минус десять градусов, в то время как среднее потепление на планете составляет всего один градус в поверхностном слое атмосферы. В России эта величина в два с половиной раза больше. Если мы возьмем выше шестидесятого градуса северной широты, то за последние десять лет потепление шло в четыре раза быстрее, чем по всему земному шару.

То же самое происходит в Канаде, но выше пятидесятого градуса в Канаде почти никто не живет. А у нас это Санкт-Петербург, Вологда и масса других городов.

Климатологи в общем-то неплохо понимают, что происходит. Есть масса нюансов и неопределенности, но в целом понятно, что это не катастрофа, но это очень серьезно. Это не метеорит, который летит на землю, а что-то сродни асфальтовому катку – вот он катится и изменяет климат. О том, чтобы это затормозить и откатить назад, речи не идет. Нужно долго-долго упираться плечом, прежде чем он затормозит…

Вот он катится и дает реальный эффект, наносит реальный ущерб инфраструктуре, но прежде всего здоровью людей. Даже в нашей северной стране гораздо больше негативных изменений, чем позитивных, о чем очень наглядно говорится в преамбуле национального плана адаптации ( принят в январе 2020 года — The Insider ). То, что к этому надо адаптироваться и что это всерьез и надолго, никаких сомнений нет ни у кого, и понятно, что лучше действовать заранее, а не в режиме МЧС, когда уже рвануло. Надо наоборот.

В России молодое поколение тех, кто принимает решения, — молодой министр экономического развития, молодая шерпа «Двадцатки», молодая советник президента по вопросам изменения климата — изучили вопрос и понимают, что это серьезно. Это наука. Это не страшилка, но это серьезно. Благодаря этому пониманию мы стали полноправным участником Парижского соглашения.

Они видят, как и мы все, что пока ни одна крупная страна, кроме разве что стран, входящих в Евросоюз, не снижает выбросы ради снижения выбросов парниковых газов. Снижают ради чистоты воздуха, ради того, что нужна энергоэффективность, ради того, чтобы продвинуть более современные или просто свои технологии, а это автоматически приводит к сокращению удельных выбросов. Поэтому они во всем мире не растут. Во всех развитых странах они либо снижаются, либо остаются на том же уровне, как у нас. А в мало развитых странах, где идет первичная индустриализация, они растут.

В России роста практически нет, но нет и снижения. Такая ситуация, по прогнозам Сколково и Высшей школы экономики, сохранится достаточно долго, потому что если у нас благоприятные условия развития, то и новые технологии внедряются достаточно быстро. А новые технологии – это удельное снижение выбросов на единицу продукта. Если у нас плохая экономическая ситуация, то мы внедряем мало технологий, но и ВВП растет медленно – опять получаем ноль. В любом случае мы получаем что-то вроде плато.

У Казахстана, Аргентины, Чили, даже Южной Кореи и даже Китая с определенной натяжкой роста выбросов нет, но и снижения тоже пока нет, в отличие от США, Австралии, Японии и других развитых стран.

У нас пока нет никаких нормативных актов. Есть проект закона об углеродном регулировании, но он пока отчетный, носит рекомендательный характер. Но адаптация нужна, и поэтому перед Новым годом был принят национальный план адаптации.

Аршак Макичян, активист движения Fridays for Future

В свое время Forbes писал, что пять самых крупных добывающих компаний ежегодно тратили более 200 миллионов долларов на распространение слухов о том, что «ученые еще сомневаются», «выбросы CO2 это хорошо на самом деле». Эту кампанию уже довольно давно запустили. А сейчас просто больше людей уделяет внимание этой теме и ловят много вот таких деталей.

Таких примеров очень много и в России, к сожалению. Я, например, читал журнал «Газпром», где были опубликованы точно такие же антинаучные утверждения. Это очень важная проблема, потому что по климатической политике мы отстаем от остального мира. Если мы начнем повторять ошибки США и других стран, которые они делали двадцать лет назад, то окончательно отстанем, потому что сейчас во всем мире оперативно принимаются решения, чтобы преодолеть климатический кризис — будь то возобновляемая энергетика или решение проблем в других сферах.

В России это все еще происходит, но уже это очень глупо выглядит, потому что мы видим последствия климатического кризиса – природных катастроф в России стало в два раза больше. Арктика тает очень быстро, лесных пожаров все больше. То, что год назад казалось просто метафорой Греты Турнберг - «у нас дом горит», теперь стало реальностью, потому что не только Сибирь горела, но и леса в Амазонии, потом вся Австралия горела. Поэтому уже сейчас ненаучную информацию о том, что CO2 приносит пользу, люди не могут воспринимать всерьез.

В прошлом сентябре я был на климатической конференции городов в Москве, ее финансировала одна российская нефтяная компания. Очень странно, что там выступали люди из угольной промышленности и говорили, что уголь – это хорошо для климата, хотя от угля больше всего выбросов CO2. Удивительно, что эти компании сами организовывают конференции и потом ведут диалог в нужное им русло.

По всему миру климатическая политика изменилась. Европа объявила чрезвычайное экологическое положение. В США тема климата – одна из основных на выборах президента. Мир уже решил измениться.

Дональд Трамп тоже долгое время отрицал изменение климата, но недавно на экономическом форуме в Давосе он признал это проблемой и пообещал посадить много деревьев. Но уже понятно, что, просто посадив деревья, катастрофы не избежать. Нужны перемены во всех сферах человеческой деятельности. Многие политики сначала отрицают изменения климата, потом выходят на улицы десятки тысяч людей, и они довольно быстро меняют свою позицию. Поэтому мы и выходим, потому что общественное давление очень важно.

Ссылка: https://theins.ru/news/204987

Во время ледниковых периодов атмосферный углерод был секвестрирован в океан, но причины возникновения этого процесса не понятны. Морской лёд Южного океана был предложен в качестве связующего звена между несколькими процессами такого секвестирования. В этом исследовании анализируется влияние морского льда Южного океана на вентиляцию океана с помощью расчёта климатической модели на 784 000 лет. Результаты показывают, что морской лёд Южного океана может значительно снизить вентиляцию океана, сокращая продолжительность действия на атмосферу поверхностных вод и уменьшая вертикальное перемешивание с глубинными слоями океана. Тесты чувствительности двух механизмов с привлечением модели углеродного цикла показывают снижение содержания CO2 в атмосфере на 40 частей на миллион - половину разницы в ледниковый и межледниковой периоды, причем стратификация океана играет ведущую роль как по величине, так и по времени.

Южный океан играл заметную роль в обмене углерода между океаном и атмосферой в ледниковые периоды, благодаря регулированию глубинной вентиляции океана. Предыдущие исследования показали, что морской лёд Южного океана может динамически связывать несколько процессов секвестирования углерода, но эти исследования опирались на модели с упрощённой динамикой океана и морского льда или на расчёты «мгновенных срезов» в моделях общей циркуляции. Авторы использовали расчёт климатической модели промежуточной сложности, охватывающий последние восемь ледниковых циклов, чтобы исследовать динамику орбитальных изменений глубинной вентиляции океана, обусловленную морским льдом Южного океана. Холодные климатические условия способствуют увеличению ледяного покрова, экспорту морского льда и образованию антарктических донных вод, что сопровождается увеличением апвеллинга Южного океана, усилением экспорта циркумполярных глубинных вод к полюсу и сокращением времени воздействия поверхностных вод на атмосферу в 10 раз. Кроме того, увеличение образования рапы вокруг Антарктиды усиливает глубинную стратификацию океана, что может снизить вертикальное перемешивание в четыре раза по сравнению с текущим климатом. Тесты на чувствительность с стационарной моделью углеродного цикла показывают, что оба этих механизма могут снизить содержание углерода в атмосфере на 40 частей на миллион, а стратификация океана действует на ранних стадиях ледникового цикла, чтобы усилить реакцию углеродного цикла.

Ссылка: https://www.pnas.org/content/117/9/4498

Вице-премьер Виктория Абрамченко призвала к ускоренной адаптации системы управления лесами к аномальным погодным явлениям в условиях нарастающих климатических изменений. Она заявила это на совещании по проблемам лесного хозяйства в Иркутске. "Трудно переоценить внушительный вклад российских лесов в решение глобальных экологических и климатических проблем. Лесная тема становится все более актуальной в рамках реализации целей Парижского соглашения", - сказала она. По ее словам, нужно начать реализацию региональных планам по адаптации ведения лесного хозяйства к изменениям климата, чтобы в результате приходилось не ликвидировать последствия ЧС, а можно было действовать на опережение.

Ссылка: https://www.interfax.ru/russia/697528

Пятьдесят лет назад предполагалось, что морской ледяной покров Западной Антарктики уязвим для потепления и, возможно, в прошлом таял. Проверка этой гипотезы оказалась затруднена из-за сложности составления на месте записей о ледяном покрове и изменениях окружающей среды, охватывающих тёплые периоды. Авторы представляют основанную на разных косвенных данных запись, подразумевающую потерю Западно-Антарктического ледяного щита во время последнего межледниковья (129 000–116 000 лет назад), связанную с потеплением океана и выбросом парникового газа метана из морских отложений. Моделирование ледяного покрова показало, что Антарктида, возможно, могла стать причиной в то время подъёма глобального уровня моря на несколько метров, в предположении, что этот ледяной щит находится близко к «точке перелома» при прогнозируемом потеплении.

Будущий отклик антарктического ледяного покрова на повышение температуры остаётся крайне неопределённым. Удобным периодом для оценки чувствительности Антарктики к потеплению является последний межледниковый период (от 129 до 116 тыс. лет назад), в котором наблюдались более высокие полярные температуры и более высокий среднеглобальный уровень моря (от 6 до 9 м) по сравнению с сегодняшним днем. Такой уровень моря в последний межледниковый период не может быть полностью объяснен таянием ледяного покрова Гренландии (~2 м), тепловым расширением океана и таянием горных ледников (~1 м), что позволяет предположить существенную потерю массы льдов Антарктики в результате потепления вод Южного океана, вызванного ослаблением Атлантического меридионального опрокидывания циркуляции в ответ на опреснение поверхности в Северной Атлантике. Авторы сообщают о прозрачном ледяном покрове в щите и изменениях окружающей среды в заливе моря Уэдделла на периферии морского западного антарктического ледяного щита, богатого запасами метаногидратов. В условиях ограниченного вулканического горизонта и подтверждения анализа древней микробной ДНК, авторы представляют доказательства существенной потери массы льда в заливе моря Уэдделла во время последнего межледникового периода, вероятнее всего вызванной потеплением океана и связанной с дестабилизацией подледниковых гидратов. Моделирование ледяного покрова подтверждает эту интерпретацию и предполагает, что потепление в Южном океане в тысячелетнем масштабе могло привести к многометровому повышению уровня Мирового океана. Данные показывают, что Антарктида очень уязвима к прогнозируемому повышению температуры океана и может вызывать обратную связь лёд - климат, ещё больше усиливающую потепление.

Ссылка: https://www.pnas.org/content/pnas/early/2020/02/10/1902469117.full.pdf

МОСКВА, 26 фев - РИА Новости. Изменение климата не позволит осваивать новые земли для сельского хозяйства, слово "целина" следует забыть, заявил научный руководитель Гидрометцентра Роман Вильфанд на презентации доклада "Глобальный климат и почвенный покров России" в Почвенном институте им. Докучаева РАН.

"В связи с изменением климата нет возможности расширения ареала земель, которые пригодны для земледелия. Слово" целина", которое большинству здесь сидящих знакомо по юности и профессиональной деятельности, следует забыть. Не существует возможности развивать земледелие на новых землях", - сказал Вильфанд.

При этом он добавил, что, согласно докладу, есть возможность улучшить показатель урожайности существующих сельскохозяйственных территорий.
Согласно данным, приведенным в докладе, сельскохозяйственные земли в России занимают 22% от территории страны. Авторы доклада подчеркивают, что в странах с сопоставимыми климатическими условиями земледелие ведется на 13-15% территории, поэтому российский показатель в 22% - максимально возможный.

Ссылка: https://ria.ru/20200226/1565218417.html

Национальный доклад «Глобальный климат и почвенный покров России: опустынивание и деградация земель, институциональные, инфраструктурные, технологические меры адаптации (сельское и лесное хозяйство)» (под редакцией Р.С.-Х. Эдельгериева). Том 2 М.: ООО «Издательство МБА», 2019 476 с. ISBN 978-5-6043225-6-7

Рецензенты:
академик РАН Н.С. Касимов
(Московский Государственный Университет имени М.В. Ломоносова),
академик РАН А.Н. Каштанов
(Почвенный институт им. В.В. Докучаева)

Второй том Национального доклада «Глобальный климат и почвенный покров России» подготовлен группой ведущих российских экспертов в целях формирования гармонизированной платформы и объединения усилий научно-экспертного сообщества при выработке механизмов управления рисками опустынивания, деградации земель и засух в целях устойчивого развития и выполнения международных обязательств Российской Федерации. Доклад анализирует сценарии деградации земель в России по отдельным регионам и субъектам, представленные с использованием международных подходов, а также полученные в рамках секторальных и тематических оценок на национальном уровне. Приводится оценка финансовых и институциональных механизмов, направленных на решение проблем деградации земель и опустынивания в наиболее опасных регионах России, дается анализ перспектив земельного рынка в условиях земельной реформы и разных сценариев деградации или улучшения состояния земельных ресурсов. Представлен перечень передовых практик, фундаментальных и прикладных научно-исследовательских приоритетов.

 Текст доклада

Разрушение ледника Туэйтс может поднять уровень моря во всем мире более чем на полметра.

Воспользовавшись редкими свободными ото льда водами в Западной Антарктиде в прошлом феврале, учёные впервые взглянули на ледник Туэйтс (Thwaites Glacier), массивное и всё более неустойчивое образование, расположенное на краю континента. То, что они увидели, только усилило страх перед коллапсом, который может поднять глобальный уровень моря более чем на полметра. Данные, собранные роботизированной подводной лодкой, развёрнутой учеными, показывают, что тёплая вода из глубокого океана поднимается с трёх сторон и смешивается подо льдом.

«Туэйтс направил эти три «орудия» прямо на него», - говорит Эрин Петтит (Erin Pettit), гляциолог из Государственного университета Орегона в Корваллисе и один из руководителей пятилетнего проекта стоимостью 50 миллионов долларов США по оценке стабильности ледника. «Тёплая вода идет со всех сторон». Она представила первоначальные результаты первых двух лет проекта на этой неделе на совещании Американского геофизического союза по науке об океане в Сан-Диего, штат Калифорния.

Тёплые течения могут ещё больше дестабилизировать ледник, который так же велик, как остров Великобритания, и в нём достаточно льда, чтобы поднять глобальный уровень моря примерно на 65 сантиметров. Если Туэйтс рухнет, то может захватить с собой другие части западного антарктического ледяного покрова и стать крупнейшей причиной повышения уровня моря в этом столетии.

Опасаясь, что его крах уже начался, учёные в США и Великобритании запустили беспрецедентную исследовательскую программу в 2019 году, включающую шесть полевых исследований и две группы моделирования. Команда Петтит сосредотачивается на шельфе ледника, который простирается на более чем 100 километров открытого океана и действует как пробка, удерживающая лёд на суше. Другие группы изучают поведение ледника на суше и циркуляцию океана; все данные будут включены в модельные исследования.

«Мы никогда не видели, чтобы ледяной покров разрушался в условиях потепления, поэтому изо всех сил пытаемся спроектировать, как это могло бы произойти», - говорит Тед Скамбос (Ted Scambos), гляциолог из Национального центра данных по снегу и льду в Боулдере, штат Колорадо, и координатор. Исследовательского консорциума «Туэйтс».

Драма подо льдом

Прошлогодняя экспедиция была первой, которая фактически достигла передней части ледяного шельфа Туэйтса, обычно запертого в морском льду. «Условия были идеальными: спокойное море, открытая вода», - говорит Анна Уолин (Anna Wåhlin), океанограф из Гётеборгского университета в Швеции, руководившая подводными работами. «Мы могли почти коснуться льда».

Команда отправила своего робота Рана, названного в честь скандинавской богини моря, под шельф, чтобы собрать данные, которые использовались для составления самых подробных карт морского дна, когда-либо созданных в регионе, а также информацию об океанических условиях и течениях.

Шельф разделён на две секции: более устойчивая восточная сторона опирается на скалистый обнажённый горизонт, протекающий со скоростью около 600 метров в год, а западная сторона движется быстрее, со скоростью 2 километра в год. Новые данные свидетельствуют о том, что глубокое тёплое течение проходит вдоль побережья от соседнего ледника острова Пайн (Pine) и смешивается с другими тёплыми течениями под восточным шельфом. Петтит говорит, что если восточная сторона развалится, то всё равновесие нарушится.

Как океанские течения взаимодействуют с ледяными шельфами, является одним из наиболее важных вопросов в океанографии, и каждое наблюдение имеет значение, говорит Мэтью Инглэнд (Matthew England), океанограф из Университета Нового Южного Уэльса в Сиднее, Австралия. «Это даёт нам представление о том, что должны сделать модели».

Таяние надежд

В течение антарктического полевого сезона, который закончился в этом месяце, команда Петтит работала непосредственно на ледяном шельфе. Исследователи провели сейсмические испытания для изучения морского дна и пробурили 300 метров льда, чтобы задействовать датчики, которые будут следить за состоянием океана в течение следующих двух лет.

Но Петтит говорит, что главным сюрпризом этого года стали радарные данные, детализирующие структуру шельфового ледника. По её словам, подножье Туэйтса - это сам по себе пейзаж, полный каналов, горных хребтов и скал, созданных тёплыми течениями. «Это не просто лист льда, тающий равномерно. Это сложнее, чем мы думали».

Если в следующем году всё пойдет по плану, Ран проведет большую картографическую разведку вплоть до того места, где основная часть ледника лежит на скале. По словам Волин, планеры и другие приборы будут собирать как можно больше данных об океанских течениях и топографии морского дна под шельфом.

Волин уверена, что к концу проекта, через три года, её команда получит ответы.

Ссылка: https://www.nature.com/articles/d41586-020-00497-4

Ссылка: https://advances.sciencemag.org/content/6/8/eaay2880