Госсистема мониторинга должна помочь спрогнозировать последствия таяния и предотвратить возможные аварии
В России создадут комплексную государственную систему мониторинга вечной мерзлоты — ее таяние может привести к потере 50–150 млрд рублей в год для бюджета страны. Соответствующий законопроект планировали принять до конца года, однако в Минприроды не называют конкретных сроков — пока документ не внесен даже в Госдуму. О том, какой будет эта система и достаточно ли ее для того, чтобы понять, что происходит с криолитозоной, — в материале «Известий».
Для чего нужен мониторинг вечной мерзлоты
О планах по созданию государственной системы мониторинга вечной мерзлоты напомнили в Якутии — об этом говорил и.о. министра экологии, природопользования и лесного хозяйства республики Семен Яковлев.
Для Якутии тема более чем актуальна — там с 2018 года существует закон об охране вечной мерзлоты, ведется мониторинг собственными силами. Якутские парламентарии предлагали в прошлом году аналогичный закон принять и на федеральном уровне, однако дальше разработки документа дело не пошло. Таяние вечной мерзлоты может привести к серьезным разрушениям в городах, построенных на ней. В пример сторонники принятия документа приводят прошлогоднюю аварию в Норильске, которая, как изначально заявлялось, была спровоцирована как раз природным явлением, хотя впоследствии его влияние исключили из числа причин.
Яковлев отметил, что в случае принятия закона о создании комплексной государственной системы мониторинга вечной мерзлоты будет урегулирована нормативная база по наблюдению за состоянием многолетней криолитозоны.
Также на прошлой неделе сообщалось, что в Якутии будет создана база данных о состоянии вечной мерзлоты, которую в открытом доступе разместят в 2022 году. Об этом сообщил замдиректора Института мерзлотоведения им. П.И. Мельникова Сибирского отделения (СО) РАН по научной работе Александр Федоров.
Он рассказал, что еще в 2017 году в институте была создана мерзлотно-ландшафтная карта Якутии, на базе которой будет создана геокриологическая карта. Там отразят опасные льдистые участки, температуру мерзлоты, глубину протаивания, криогенные процессы. Такая база данных будет полезна для территориального планирования и проектирования различных сооружений.
Что такое система мониторинга вечной мерзлоты
Создание системы мониторинга вечной мерзлоты ведется по поручению президента Владимира Путина, который ранее предложил создать ее на базе Росгидромета и наделить эту федеральную службу необходимыми полномочиями. Также он распорядился предусмотреть средства на разработку и функционирование системы при подготовке законопроекта в федеральном бюджете на 2023 год и на плановый период 2024 и 2025 годов.
В августе этого года Путин говорил, что единой системы мониторинга вечной мерзлоты до сих пор нет. При этом потепление в России идет в 2,8 раза быстрее, чем во всем мире, указывал, в свою очередь, министр природных ресурсов Александр Козлов, и тает многолетняя мерзлота, на которой живет более 15 млн человек.
«Мы не видим, что в реальности с ней происходит, — признавал Козлов. — Мониторинг нужен не просто, чтобы следить, что и как тает. На его основе ученые будут прогнозировать последствия и учиться предотвращать аварии».
Он также указал в качестве примера аварию в Норильске.
Система будет состоять из 140 станций, которые специально создадут для этих целей. На них пробурят скважины глубиной до 30 м, установят датчики, которые производят на российских предприятиях.
Проект документа о создании госсистемы собирались внести в осеннюю сессию, чтобы успеть принять закон до конца года, «иначе — перенос на весеннюю сессию и потеря целого года в исследованиях». В начале октября президент России еще раз попросил не затягивать с созданием системы мониторинга многолетней мерзлоты.
На запрос «Известий» о планируемых сроках принятия закона о создании госсистемы в Минприроды прямо не ответили.
«Соответствующий законопроект внесен в правительство, затем после его рассмотрения он будет внесен в Госдуму, — говорится в ответе министерства. — Это стратегически важный для нашей страны документ. Он разработан в рамках стратегии развития Арктической зоны РФ и обеспечения национальной безопасности на период до 2035 года».
В ведомстве подчеркнули, что таяние вечной мерзлоты может нанести серьезный экономический ущерб: согласно докладу ученых из РАН, МГУ и Гидроспецгеологии, на который ссылаются в Минприроды, потери России от этого явления оцениваются от 50 до 150 млрд рублей в год.
Замдиректора Института географии РАН Николай Осокин положительно относится к планам по созданию системы мониторинга, называя это «большим шагом вперед».
— Общие принципы, что будет происходить с мерзлотой, понятны, но изменения ее, точнее, сезонно-талого слоя происходят неравномерно, и именно в этом смысл сети мониторинга, — сказал он «Известиям». — Важно знать не только, что происходит в конкретной точке, например в Западной Сибири, но и понимать происходящее в Восточной Сибири, чтобы знать, достаточны ли нынешние параметры для какого-либо строительства и так далее.
Пока нет понимания закономерностей изменения многолетней мерзлоты по всей ее территории, нет возможности и перейти к нормированию в строительстве и промышленности, замечает Осокин.
Чего не хватает системе мониторинга
Документ пока не принят, система не заработала, однако эксперты уже сейчас замечают: этих усилий недостаточно. Директор Института мерзлотоведения им. П.И. Мельникова СО РАН Михаил Железняк отмечает: по сути, речь идет просто об увеличении глубины измерения температуры на метеорологических станциях.
— То, что они хотят сделать, недостаточно для создания системы мониторинга, — сказал он «Известиям». — Для системы мониторинга нужно дать реакцию криолитозоны на изменение климата в различных ландшафтных условиях, а также нужен геотехнический мониторинг. Тогда это будет система геологического мониторинга. Пока же речь идет только о мониторинге в природных условиях на метеорологических станциях.
Он заметил, что сейчас геотехническим мониторингом занимаются отдельные предприятия, например «Газпром», который работает в зоне вечной мерзлоты. Однако такие компании при этом не ведут фоновых наблюдений и не следят за ними, а без этого «невозможно сделать какие-то адекватные прогнозные решения», подчеркнул Железняк.
— Мониторинг сейчас ведется разрозненно, совершенно разными методами, подходами и установками, — говорит он. — Государственный мониторинг нужен, чтобы как раз объединить в единую систему эти данные, чтобы они могли быть сопоставимы между собой.
С ним согласен заместитель директора Института криосферы Земли СО РАН Дмитрий Дроздов, который назвал решение о создании госсистемы мониторинга «правильным, но не полным».
— Эти скважины дополнят систему наблюдения, но только дополнят, — сказал он «Известиям». — Эти 140 станций не ответят на ключевой вопрос: как в целом толща вечной мерзлоты — не те 10 м, которые людей, по сути, волнуют, а несколько сотен метров — реагирует на температурные изменения. Определяется будущее этой мерзлоты. А для этого нужна более серьезная мерзлотная служба, которая включала бы в себя и эти 140 станций, и специальные полигоны.
По его словам, полигоны по изучению вечной мерзлоты, какими они могли бы быть, разработаны теоретически, однако на практике не реализованы. Они должны были бы исследовать общие закономерности, воздействие хозяйственной деятельности человека и т.д. О подобном полигоне рассказал «Известиям» руководитель отдела исследований изменений климата Государственного гидрологического института Олег Анисимов. На таких стационарных площадках, которые существовали раньше, происходили комплексные наблюдения, в том числе проводились эксперименты: а что будет, если удалить мох, что будет, если постелить асфальт, — мини-научный институт, который занимается мерзлотой.
— Недавно прошла конференция в Салехарде по вечной мерзлоте, — продолжает Дроздов. — Одно из решений — рекомендовать руководству страны разрабатывать систему наблюдения, когда есть несколько ключевых полигонов с наблюдательными площадками, чтобы соединять мониторинг природных условий с технологическим мониторингом, который проводится землепользователями — и промышленными, и административными. Ямал предложено сделать пилотной территорией для такого мониторинга.
Олег Анисимов замечает: хорошо, что на такой государственный мониторинг выделили деньги, но он должен быть более обширным и комплексным. На систему мониторинга, то есть на 140 скважин, собираются выделить 1,7 млрд рублей, говорит он, однако подобные проекты можно было бы сделать дешевле. В пример он приводит американскую программу GTNP — «Глобальная сеть мониторинга криолитозоны». В рамках этой программы ученые точно так же бурят скважины по всей территории вечной мерзлоты, в том числе в России, изучая ее температуру и глубину ее оттаивания. Глубина скважин там совершенно разная — от 1 до 200 м.
— Этот проект, по сути, любительский, но у них 384 скважины, — говорит Анисимов. — Суммы, выделяемые на исследования, совсем небольшие по меркам серьезных научных исследований в США, но за сезон они отсверливают 10–20 скважин и обрабатывают информацию. Сколько у нас из 1,7 млрд рублей уйдет именно на работу на скважинах? Эффективность программы вызывает сомнение, но уже хорошо, что этим занялись.
Кто должен заниматься мониторингом
Олег Анисимов отмечает, что до сих пор было неясно, кто же должен на государственном уровне заниматься проблемами мерзлоты: геологи, метеорологи, кто-то еще? В итоге решено было отдать Росгидромету, хотя проблема изучения состояния мерзлоты требует участия всех заинтересованных в этом, говорит он.
— Проблема эта общемировая, но для нашей страны — самая актуальная, — говорит Анисимов. — Даже на Аляске крупных городов нет, а у нас на мерзлоте стоят Норильск, Якутск, там есть общественный транспорт, коммуникации — всё, что присуще городу. В этих регионах нужно думать, как бы всё не обрушилось, как бы добыть воды — просто так колодец не выроешь.
Дроздов также замечает, что мерзлота, которую поручают Росгидромету, не титульное занятие этого ведомства.
— У государства должна быть специальная служба, которая занимается мерзлотой, или чтобы Гидромет законодательно расширил сферу деятельности, изучал бы атмосферу, воду и мерзлоту, — заявил он.
По его словам, у такого института должны быть и соответствующие полномочия. Дело в том, что сейчас даже те изучения вечной мерзлоты, которые проводят для своих нужд предприятия, остаются часто недоступны — их скрывают под предлогом коммерческой тайны. Ведомство, занимающееся наблюдением за мерзлотой, должно было бы иметь полномочия обязать такие компании передавать свои данные.
— Кроме того, нужен единый банк данных, чтобы наука могла их обрабатывать в своих целях, а производство — в своих, — говорит Дроздов.
Он отмечает, что на Ямале местная администрация разослала директивы предприятиям, чтобы все экологически значимые данные накапливались в едином банке информации. Исследований там достаточно много — местные крупные недропользователи имеют для своих нужд глубокие скважины по 100–300 м, измеряют температуру грунтов.
— Но пока такая база данных малоэффективна, потому что одни решили накапливать информацию так, другие — иначе, воспользоваться этими данными пока проблематично, — говорит Дроздов.
Что не учли в системе мониторинга
Директор Института экологии НИУ ВШЭ Борис Моргунов замечает, что мониторинг должен заключаться не только в измерении температуры мерзлоты.
— Это должны быть гораздо более конкретные вещи, привязанные к геоэкологической безопасности объектов инфраструктуры в Арктике, — сказал он «Известиям». — Сегодня актуальность этого весьма и весьма высока.
В частности, он призывает заняться в том числе проблемой газовых гидратов. Их выбросы на Ямале — уже не редкость, воронки от взрывов в этом регионе хорошо видны на спутниковых снимках.
— Растепление доходит до метанового пузыря, происходит выброс, и образуются эти кратеры, — объясняет Моргунов. — Такие газовые гидраты нужно выявлять и картировать, в том числе на воде, чтобы информация о риске попадания в залповый выброс метана была у тех, кто планирует судоходство в холодных морях.
По мнению Моргунова, с точки зрения безопасности нынешняя концепция системы мониторинга мерзлоты недостаточна. Такие газовые гидраты могут оказаться под трубопроводами, под другими важными объектами, и выброс в таком случае приведет к последствиям, которые будет очень сложно ликвидировать. Пока картированием мест, которые представляют опасность для объектов инфраструктуры, для жилых домов, никто не занимается, хотя технология, как это делать, есть.
Еще одна проблема — это захоронения биологических веществ, в том числе животных, погибших от сибирской язвы и подобного рода заболеваний, замечает Моргунов.
— Таких могильников довольно много на территории страны с вечной мерзлотой, и только малая часть известна и картирована, — говорит он. — Огромное количество подобного рода захоронений были стихийными, производились в те годы, когда некому было заниматься картированием. Мы по большому счету даже не знаем, где они расположены. Соответственно, уход вечной мерзлоты — это и огромная биологическая проблема, ее трудно прогнозировать.
Третья проблема — климатическая. По мнению Моргунова, на мониторинг состояния вечной мерзлоты нужно взглянуть глобально, с точки зрения теории о том, что глобальное потепление имеет все-таки природное происхождение.
— Это гипотезы, но отрицать вероятность того, что естественные природные неконтролируемые источники существенным образом влияют на потепление, на мой взгляд, большая ошибка, — говорит он. — Эта ошибка может дорого стоить, потому что все усилия международного сообщества сконцентрированы вокруг антропогенной части, однако ожидать, что эти усилия приведут к существенному замедлению начавшихся процессов, вряд ли стоит.
Директор Института экологии поясняет, что парниковый эффект от тонны метана, который находится в газовых гидратах, в 30 раз больше, чем от тонны СО2, с которым усиленно борется человечество.
— И, например, запасы подводного метана, который расположен в морях, особенно в Восточной Арктике, в сотни раз превышают ресурсы традиционного газа, про который мы обычно говорим, — говорит Моргунов. — Выделение такого объема метана с таким мощным потенциалом парникового эффекта — это такой кумулятивный эффект для ускорения процесса потепления. Однако в тех моделях, которые используются сегодня при принятии решений о тех или иных мерах по сдерживанию глобального потепления, этот потенциал почему-то не учитывается.
Ссылка: https://iz.ru/1250233/sergei-gurianov/signal-trevogi-kto-prosledit-za-vechnoi-merzlotoi
