По мере увеличения частоты и интенсивности наводнений химические вещества, захороненные в речных отложениях, становятся «тикающими бомбами замедленного действия», ожидающими активации.

Диоксины - категория химических веществ, в которую входит Agent Orange (название смеси дефолиантов и гербицидов синтетического происхождения) - были запрещены в Соединённых Штатах с 1979 года. Но это не значит, что они исчезли. Как и в сюжете бесчисленных страшных фильмов, диоксины и другие запрещённые химические вещества просто закопаны под землёй и ждут, пока их откопают.

Новая перспективная статья в Journal of Hazardous Materials обращает внимание на малоизученную область: ремобилизацию загрязнителей, захороненных в руслах рек. Химические вещества обладают способностью связываться с донными отложениями, а это означает, что в реках они часто просачиваются в отложения, а не текут вниз по течению. В последующем слои ила скрывают загрязняющие вещества и скрывают проблему.

Но стойкие химические вещества в руслах рек - это «бомбы замедленного действия», - предупредила Сара Кроуфорд (Sarah Crawford), токсиколог-эколог из Франкфуртского университета Гёте и ведущий автор статьи. Захороненные химические вещества могут быть легко ремобилизованы. «Достаточно одного наводнения», - сказала она.

Маленькие очаги загрязнения 

Статья подготовлена ​​междисциплинарной исследовательской группой, базирующейся в основном в Германии, стране, столкнувшейся в этом году с катастрофическими наводнениями, которые не поддаются сравнению. По мере потепления климата ожидается усиление таких же сильных штормов. Наводнения вызывают сиюминутные беспорядки, но химическая мобилизация может продлить бедствие.

«Связные отложения действительно стабильны в большом диапазоне скоростей потока, но в какой-то момент осадочный слой просто выходит из строя», - сказал Маркус Бринкманн (Markus Brinkmann), экотоксиколог из Университета Саскачевана и соавтор статьи.

Когда русло изменяется, бурная вода наполняется отложениями. Эта вспененная вода может широко распространять токсины. Например, после разлива реки Эльба в Германии в 2002 году концентрации гексахлорциклогексана в рыбе были в 20 раз выше, чем они были до наводнения. В другом случае, произошедшем в 2017 году, ураган Харви затопил или повредил по меньшей мере 13 объектов Суперфонда в США (программа федерального правительства США, предназначенная для финансирования очистки участков, загрязнённых опасными веществами) и отправил вызывающие рак соединения в залив Галвестон в Техасе.

 «Небольшие очаги загрязнения действительно легко рассеиваются во время наводнений», - сказал Бринкманн.

Расположение этих маленьких очагов неизвестно, что осложняет проблему. Городские районы и «горячие точки» сельского хозяйства - очевидные отправные пункты для исследований, «но мы просто не можем точно определить их все», - сказала Кроуфорд. «Может быть, в 60-х фермер распылял ДДТ. У нас нет записей об этом».

Другие вопросы также остаются без ответа. Насколько биодоступны повторно введённые химические вещества? Насколько токсичны привязанные к отложениям химические вещества через десятилетия? Каков экономический риск бездействия? «Многое из этого не изучено», - отметила Кроуфорд.

В недавней статье не предпринимается попытка ответить на вопросы о наличии и выбросе токсинов из русла реки, а, скорее, делается попытка стимулировать междисциплинарные исследования растущей угрозы.

Вовлечение сообщества

Для решения такой сложной проблемы необходимы междисциплинарные исследования. В качестве доказательства следует отметить, что среди 16 авторов статьи - токсикологи, экономисты, микробиологи, химики и инженеры.

Но важно, чтобы исследования выходили за рамки академических кругов. «Чтобы действительно добиться этого, особенно в том масштабе, [в котором] это необходимо, вы не можете позволить аспирантам собирать все образцы», - сказала Ашаки Рафф (Ashaki Rouff), геохимик-эколог из Университета Рутгерса в Ньюарке, которая не принимала участия в исследовании, «Вам действительно нужно вовлечь общественность».

Это часто означает сотрудничество с маргинализованными сообществами. «Проблемы изменения климата, загрязнения непропорционально затрагивают цветные сообщества и сообщества с низкими доходами», - добавила Рафф. Вовлечение жителей в исследование - «это способ расширить возможности этих уязвимых сообществ и расширить их возможности в вопросах гигиены окружающей среды в своем сообществе».

«Для этого типа работы действительно важно работать с общественными организациями, особенно в таких маргинализированных сообществах», - согласилась Ванесса Паркс (Vanessa Parks), младший социолог RAND Corporation, не принимавшая участия в исследовании. Жители регионов повышенного риска хорошо осведомлены о ближайшей угрозе; исключение их из диалога может увеличить разочарование и психологическое бремя жизни рядом с заражённым участком.

«Работа с сообществами и открытый диалог о рисках и мониторинге окружающей среды могут помочь вызвать доверие», - сказала Паркс.

Бомбы замедленного действия становятся опаснее

В то время как статья является призывом к трансдисциплинарным действиям, Кроуфорд, Бринкманн и их коллеги уже организовали исследовательскую сеть для решения этой проблемы. Они собрали вместе аспирантов Ахенского университета в Германии, специализирующихся на различных дисциплинах (инженерия, экономика, экотоксикология и др.), чтобы исследовать различные аспекты риска наводнений и ремобилизации загрязняющих веществ. Они опубликовали в открытом доступе статью о своей работе в 2017 году.

«Я действительно надеюсь двигаться дальше, работая междисциплинарно», - сказала Кроуфорд. «Я надеюсь, что мы подготовим это новое поколение учёных к междисциплинарному общению».

Достаточно одного быстрого наводнения, чтобы разорвать захороненные токсины и заразить всю территорию. По мере потепления климата и усиления штормов тикающие бомбы замедленного действия из загрязнённых речных отложений становятся только опаснее.

Ссылка: https://eos.org/articles/when-rivers-are-contaminated-floods-are-only-the-first-problem

Исследователи выясняют, как чёрный углерод превращается из гидрофобных частиц в ядра зарождения облаков, в конечном итоге удаляя поглощающие тепло частицы из атмосферы.

В атмосфере Земли плывёт упрямая, поглощающая тепло частица: она изначально не любит воду, поглощает свет и требует времени для видоизменений. Чёрный углерод в атмосфере имеет тенденцию задерживаться, пока, наконец, не впитает достаточно воды, чтобы упасть с неба. Всё это время чёрный углерод поглощает энергию Солнца и нагревает окружающий воздух, создавая радиационный эффект.

Свежий молодой чёрный углерод устойчив к воздействию воды. Со временем частицы стареют и становятся более гигроскопичными или способны поглощать воду из воздуха. Но когда чёрный углерод начинает поглощать воду, действовать как ядра конденсации облаков и удаляться из атмосферы?

Исследователи ранее изучали гигроскопические условия сажи в лаборатории с ограниченными условиями для водяного пара и химических источников. Во всех этих исследованиях значения сажи в облачной нуклеации были результатами косвенных измерений. В новом исследовании Ху и др. (Hu et al.) одновременно измерили концентрацию ядер облачной конденсации и частиц чёрного углерода. Место отбора проб находилось рядом с оживлёнными дорогами и промышленными центрами в Ухане, Китай, городском мегаполисе в центральной части страны.

Сначала они скорректировали размер частиц, затем измерили ядра облачной конденсации и отдельные частицы чёрного углерода при определённых уровнях перенасыщения водой в атмосфере. Было обнаружено, что диаметр активации или размер частицы чёрного углерода, при котором половина частиц будет нуклеировать и выпадать в виде осадков, составлял 144 ± 21 нм при пересыщении 0,2%. Как эти содержащие чёрный углерод частицы могут действовать в качестве зародышей облаков, определяется их размером в сочетании с их покрытием, говорят авторы, и в целом, чем менее насыщен был воздух, тем больше должны быть частицы, способные к нуклеации.

Кроме того, исследователи обнаружили, что сама частица может влиять на размер нуклеации. Например, количество органического вещества в частице или любое покрытие сажевой частицы могут изменить гигроскопичность и, следовательно, активацию.

Исследовательская группа отметила, что их работа может помочь улучшить оценки пребывания взвешенных частиц чёрного углерода в атмосфере и, следовательно, радиационного воздействия, которое эти частицы могут оказывать.

(Первоисточник: Journal of Geophysical Research: Atmospheres, https://doi.org/10.1029/2021JD034649 , 2021 г.)

Ссылка: https://eos.org/research-spotlights/how-long-do-black-carbon-particles-linger-in-the-atmosphere

Изменения в системе «арктический климат-океан» могут быстро повлиять на круговорот углерода и криосферу. Выброс метана с морского дна стал широко распространённым явлением в Баренцевом море с момента последней дегляциации, что тесно связано с изменениями давления и температуры придонной воды. Авторы представляют данные о послеледниковой температуре придонной воды (за последние 18 000 лет), основанные на соотношении Mg/Ca в бентосных фораминиферах из области, где происходит просачивание метана, и проксимально в бывшей зоне основания арктического ледникового покрова. Совместное моделирование устойчивости ледникового покрова и гидратов показывает, что фазы экстремальной температуры придонной воды до 6°C, связанные с притоком атлантических вод, неоднократно дестабилизировали подземные гидраты, способствуя выбросу парниковых газов с морского дна. Кроме того, эти потепления сыграли важную роль в запуске нескольких обрушений морского ледяного щита Шпицбергена-Баренцева моря. В будущем потепление атлантических вод может привести к повсеместному исчезновению газовых гидратов и таянию оставшихся ледников.

Ссылка: https://www.nature.com/articles/s43247-021-00264-x

«Монстр» / «Супер» Эль-Ниньо 2014–2015 гг. не удалось спрогнозировать годом ранее из-за растущей значимости нового типа Эль-Ниньо, Эль-Ниньо Модоки, который, по имеющимся данным, намного хуже прогнозируется классическими моделями. В этом исследовании авторы показывают, что на сегодняшний день это новое Эль-Ниньо можно в основном предсказать с заблаговременностью более 10 лет. Достичь этого можно путём отслеживания источника предсказуемости с помощью анализа причинно-следственной связи на основе информационных потоков, который был строго установлен из первых принципов в течение последних 16 лет (см., например, Лян (Liang) в Physical Review, 2016). Показано, что влияниесолнечной активности с 45-летним запаздыванием на температуру поверхности моря приводит к причинной структуре, напоминающей режим Эль-Ниньо-Модоки. На основе этого построена многомерная система из рядов чисел солнечных пятен с временными задержками 22–50 лет. Затем первые 25 основных компонентов берутся в качестве предикторов для выполнения прогноза, который с помощью причинной системы искусственного интеллекта, основанной на информационном потоке Ляна-Климана (Liang–Kleeman), довольно точно воспроизводит события, произошедшие через 12 лет.

Ссылка: https://www.nature.com/articles/s41598-021-97111-y

МОСКВА, 8 сен – РИА Новости. Президент РФ Владимир Путин проведет в октябре совещание по климату, сообщил в среду специальный представитель главы государства по вопросам климата Руслан Эдельгериев.
"Об участии президента (в конференции по климату в Глазго - ред.) сейчас однозначно я ответить не смогу, но мы готовим по поручению президента совещание с его участием. После этого совещания, когда будут получены все ответы, тогда уже будет окончательно принимать решение президент, примет он участие либо не примет. Это где-то, скорее, будет ближе к Глазго, в октябре", - сказал Эдельгериев на пресс-конференции в МИА "Россия сегодня".

Ссылка: https://ria.ru/20210908/klimat-1749178740.html

Климат не ждёт
То, о чем мы так долго читали в фантастических романах, становится реальностью. Власти Петербурга официально признали изменения климата. Перспективы настолько серьезны, что в Смольном готовят специальный адаптационный план.
В Петербурге меняется климат: температура воздуха становится выше, ливни – сильнее. Специалисты говорят, что погодные аномалии в городе на Неве будут развиваться и дальше. В прошлом году были представлены результаты исследования, проведенного в лаборатории Краутера в Техническом университете Цюриха, согласно которым к 2050 году в Москве будет так же жарко в июле, как в Детройте, а Санкт-Петербург будет напоминать болгарскую Софию.
И пока петербуржцы удивляются чрезмерно знойному лету и непривычно малоснежной зиме, в Смольном работают над тем, как адаптировать под эти изменения городскую инфраструктуру. Предприятия и автотранспорт должны производить меньше выбросов, водостоки – справляться с большими объемами воды, а защитная дамба – выстоять при наводнении. И это только программа-минимум.
Все чаще мы узнаем о природных катаклизмах там, где население и власти не были к этому готовы. Например, этим летом произошли сильнейшие наводнения в Германии, Швейцарии, Австрии, затем в провинциях Китая. В России уходили под воду города и поселки на Кубани и в Крыму, не говоря уже о крупных природных пожарах во многих регионах страны.
Петербург тем временем побил все собственные рекорды прошлых лет по летнему теплу. В июне столбик термометра показывал температуру выше 35 градусов, что жарче предыдущих рекордов 1972-го и 2010 годов. Солнце этим летом суммарно светило 864,5 часа, что тоже оказалось выше предыдущего рекорда 2002 года.

По словам директора Главной геофизической обсерватории им. А. И. Воейкова Владимира Катцова, периоды аномальной жары в Петербурге продолжатся, и в целом климат в городе станет более теплым.

«Но я бы поостерегся смотреть с воодушевлением на эти перспективы. Ведь все это происходит не само по себе: взять хотя бы возросшие в городе ливни. Поэтому надо готовиться к ущербу, к которому приведут все эти изменения», – говорит эксперт.

Город теряет берега
Аномальная жара – не единственное климатическое «новшество» в Петербурге. Изменились и сроки обледенения Финского залива.
По словам заместителя председателя комитета по природопользованию Санкт-Петербурга Ивана Серебрицкого, период покрытия льдом Невской губы значительно сократился. «За счет этого те шторма, которые лед останавливал и не давал им добраться до берега, в ноябре-декабре доходят и активно размывают берега нашей прекрасной прибрежной части города», – пояснил чиновник.
Власти отмечают, что размыв берегов местами теперь доходит до 3-4 метров в год. Сильнее всего страдают городские пляжи.
Чтобы справиться с этой новой тенденцией, Смольный действует по специально разработанной программе береговой защиты, но мешают бюрократические проблемы. Дело в том, что территория моря находится в федеральном подчинении, и власти разных уровней не всегда могут согласовать совместные действия.
Другая климатическая проблема города на Неве – возросшая интенсивность ливней. И хотя дождями едва ли удивишь петербуржцев, специалисты констатируют, что теперь в единицу времени выпадает больше осадков, чем в предыдущие годы. Это уже не северные дождики, а настоящие тропические ливни. Если не по температуре воды, то, по крайней мере, по ее объему. Так, очередной погодный рекорд в Петербурге был побит в конце мая. Тогда количество выпавших осадков в городе достигло 345% от месячной нормы и стало рекордным за 141 год метеонаблюдений. А в августе за первые три дня выпало почти 60% месячной нормы осадков.
В Смольном признают, что система водоотведения города перестает справляться с таким положением вещей.
«После таких дождей вода постепенно уходит, но успевает создать серьезные неудобства гражданам, – отмечает Серебрицкий. Именно поэтому нужно скорее адаптировать инфраструктуру города под меняющиеся природные условия».
В частности, справиться с подтоплением улиц после осадков мог бы помочь новый подход к благоустройству. По мнению заместителя директора департамента анализа и технологического развития систем водоснабжения и водоотведения «Водоканала» Санкт-Петербурга Владимира Гвоздева, в городе следует отказаться от чрезмерного количества водоотталкивающих уличных покрытий: «глухой» плитки, асфальта. Вместо этого лучше использовать специальную плитку-сетку, на поверхности которой не образуются лужи, так как вода уходит сквозь зазоры.
«Такой подход, а также увеличение площади зеленых насаждений позволили бы разгрузить городскую систему водоотведения», – считает Гвоздев.
Снег в центре Петербурга нынче редкость, надо успеть с ним сфотографироваться.

Надо ли бояться?
Чаще всего Санкт-Петербургу предрекают наводнения. На фоне сообщений о подъеме Мирового океана город на Неве упоминается в числе тех, что в зоне риска. Однако в Смольном считают, что смертельная опасность не грозит и от страшных наводнений город надежно защищает дамба. А многие климатологи скептически относятся к пророчествам о столь высоком уровне подъема воды.
Так, по словам некоторых экспертов, полное затопление Петербург не ждет, хотя участившиеся подтопления очень возможны, как раз из-за изменения количества осадков. Но это не то, чего следует по-настоящему бояться, тем более что к этим явлениям можно подготовить городскую инфраструктуру.
Существует конспирологическая версия о том, что необходимость строительства второго транспортного кольца вокруг Санкт-Петербурга продиктована не только желанием разгрузить КАД-1, но и увести транспорт в случае наводнения на более удаленные маршруты. Правда, официальных подтверждений этой гипотезе нет.

Мнение ученого: Нужны зеленые насаждения
Климатолог, член-корреспондент РАН Владимир Семенов:
«Уровень океана сейчас растет со скоростью 3,5 мм в год. Ожидается, что за 30 лет он увеличится примерно на 10-15 см, а к концу века – примерно на полметра. Это серьезная величина, потому что вырастет и высота волн. Но я не вижу особой проблемы для Петербурга – в городе есть дамба и он не расположен в низине.
А вот климат изменится. Будет расти количество дней с экстремальными осадками: летом – незначительно, а зимой – в 2-3 раза по сравнению с предыдущими годами. И это не только снег, но и ливни.
Но наибольшую опасность, с моей точки зрения, представляет значительный рост температуры воздуха. В среднем к концу века потеплеет летом на 4,5°, а зимой – на 8°. Это очень много. Из-за обилия водоемов в городе это приведет к тому, что климат станет более влажным, что тяжелее переносится организмом. И основной выход для мегаполисов в этом случае – как можно больше зеленых насаждений. Это главный шаг, который поможет смягчить последствия периодов жаркой погоды».

Мнение эксперта: До XXIII века спим спокойно?
Климатолог, директор программы «Климат и энергетика» Всемирного фонда дикой природы в России Алексей Кокорин:
«Заголовки в прессе о том, что в XXI веке затопит Петербург – это, конечно, полная ерунда. Подъем уровня Мирового океана идет, и он очень серьезный, но сейчас с последствиями этого справится городская дамба. Возможно, ее перестройка понадобится, но это очень дальняя перспектива: XXII-XXIII века.
А вот подтопления возможны из-за смены режима выпадения осадков. Но у города еще есть время к этому подготовиться. Это касается прежде всего подземных коммуникаций. Важно понять, как вода будет туда поступать, в каких количествах, где у сооружений есть «узкие» места, которые надо исправить. Это очень сложные задачи, но если их решить, то Петербургу подтопления будут не страшны».
Языком цифр
За свою историю Петербург пережил более 300 наводнений. Первое из них произошло спустя три месяца со дня основания города: в августе 1703-го. А самое разрушительное, в память о котором на стенах некоторых домов установлены таблички с отметками уровня воды, – в следующем веке: в ноябре 1824 года. Тогда стихия унесла жизни сотен человек, многие пропали без вести, а инженеры впервые заговорили о необходимости дамбы.
Такой объект стал технически возможен в городе только в наше время: строительство комплекса защитных сооружений от наводнений в Финском заливе завершилось в 2011 году.

Ссылка: https://spb.aif.ru/society/livni_i_potop_vlasti_peterburga_gotovyatsya_k_globalnomu_potepleniyu

Этот год объявлен Годом науки и технологий. Одна из его задач — привлечь талантливую молодёжь к исследовательской деятельности, показать востребованность профессии учёного, скорректировать его образ в массовом сознании, сделав более современным и привлекательным.
О том, как Академия наук собирается бороться за молодёжь и не пора ли ей «перезагрузиться», «АиФ» поговорил с президентом РАН, академиком Александром Сергеевым.

Где смычка науки и бизнеса?

— Александр Михайлович, под вывеской Года науки проводится масса всяких мероприятий, в том числе весьма формальных. Будет ли реальная поддержка науке по его итогам, как считаете? Скажем, вырастет ли финансирование?
— Главная цель этого Года — привлечь внимание со стороны власти и общества к науке, поднять её престиж. Возможно, это даже важнее, чем увеличение финансирования, хотя это тоже больная тема.
Действительно, сейчас проходит много разных мероприятий, они подробно освещаются прессой. Но нельзя сказать, что именно благодаря Году науки мы проводим какие-то эксперименты и запускаем новые установки. Конечно, мы бы запустили их и так: они планировались долгие годы, просто сейчас есть возможность привлечь к ним больше внимания. Возьмём запуск модуля «Наука» к МКС. Его ведь не за полгода сделали, это очень старый проект, с начала «нулевых». Его откладывали по разным причинам, а теперь наконец запустили и приурочили к Году науки и технологий. Как, например, и запуск нейтринного телескопа на Байкале.
Тем не менее есть ряд событий, которые были инициированы именно Годом науки. Скажем, реорганизация российского общества «Знание», которое перезапущено в новом формате, ориентированном на молодёжь и вызывающим, как мы видим, большой интерес у неё. Другой пример — открытие в Сарове Национального центра физики и математики. Год назад его даже в проекте не было. В ноябре 2020-го Путину представили предложение по созданию такого образовательного центра. Были затрачены огромные административные усилия, под проект выделили специальное финансирование, и вот 1 сентября мы этот Центр открыли.

— Не выйдет ли так, что по окончании Года науки интерес к ней со стороны государства угаснет и всё вернётся на круги своя?
— Что-то, наверное, вёрнется. Тем более что за один год нельзя решить главную, самую существенную проблему — создать эффективно работающую смычку науки с инновациями, которой у нас до сих пор нет. Пока её не будет, пока не возникнет государственная политика, которая стимулировала бы превращение знаний в технологии, у нас и доля бюджетного финансирования науки будет оставаться очень низкой — на уровне 1,1% ВВП, как сейчас.

— Как сформировать эту смычку?
— Это очень непростой вопрос. Последние пару лет я много общаюсь с «капитанами» нашего бизнеса, езжу по крупным российским компаниям. Кроме того, что хочу привлечь их внимание к науке, также я хочу выяснить, почему наш бизнес в целом не расположен вкладывать деньги в науку. Даже инновационные, казалось бы, ориентированные на науку компании не стремятся финансировать её поисковую, фундаментальную часть. Бизнес «загорается» тогда, когда видит, что кто-то уже сделал коммерчески успешный продукт, который вызвал интерес у рынка. Вот тогда они готовы вкладывать.
На самом деле «Сколково» в своё время создавалось под те же задачи — «выращивать» стартапы, которые бизнес будет покупать, вбрасывать их на рынок, получать прибыль и т. д. И это у нас в какой-то мере работает, но при финансовой поддержке государства. А надо, чтобы работало только за счёт бизнеса, без средств господдержки! Такая модель экономики действует во всех передовых странах. Государству при этом отводится только регулирующая роль.
Но и в научной среде надо кое-что менять. Большинство наших учёных — и в академических институтах, и в университетах — работают, не имея перед собой задачи превращать знания в технологии, доводить разработки до уровня, интересного промышленности. Вы знаете, что наши институты действуют по госзаданиям, которые они сами себе составляют на несколько лет вперёд? И отчитываются по этим госзаданиям научными публикациями, где нет ничего такого, что помогало бы встроить нашу науку в реальную экономику, в цепочку по созданию востребованного рынком продукта.
Александр Сергеев.
Нашего ума дело. Президент РАН – о месте России в мире науки
Подробнее
Людей можно понять. Если бы я работал в системе госзаданий, я тоже вёл себя подобным образом: сам себе спокойно на 2-3 года вперёд записывал бы то, что я уже фактически сделал, но ещё не опубликовал. Однако эту систему нужно менять. Такое мерило научной активности сейчас всё больше критикуется в научной среде, но пока оно ещё существует. Нужны усилия, чтобы научные организации и работающие в них люди изменили мышление, стали видеть своей целью не публикационную активность, а участие в реальной экономике.

Как удержать молодёжь

— Академия наук в принципе консервативная организация. Может, ей стоит «перезагрузиться», подобно тому же обществу «Знание», вами упомянутому? Оно теперь проводит онлайн-марафоны, где выступают крутые спикеры. Всё это очень живо, подвижно, с элементами шоу. Молодёжь в восторге.
— Во-первых, кто бы дал Академии такие же финансовые средства, чтобы провести эту «перезагрузку»? Во-вторых, делать шоу, даже в хорошем смысле, — это всё-таки не наша профессия. Хотя частично мы и это делаем. Такой формат действительно нравится молодёжи. Но чтобы привлечь её внимание к научным исследованиям, необязательно прыгать на сцене и распевать песни. Не нужно всё превращать в дискотеку.
Если вложить в действо какое-то интеллектуальное начало, молодые люди только спасибо скажут. Я в этом году несколько раз участвовал в подобных мероприятиях, потом с ребятами общался и понимал: они ценят такое отношение к себе, они благодарны за то, что я говорил с ними о чём-то глубоком и умном, а не пытался увлечь их ярким и шумным. Они, возможно, не всё поняли, о чём я им рассказывал, но им важно было само внимание, важно, что к ним приехал академик. Это им нравится, это мотивирует.

— Выступая на одном таком форуме, вы сказали, что перед РАН сейчас стоит задача наладить сопровождение молодёжи, начиная со школы. Что вы имели в виду?
— Ситуация такова, что Россия является единственной в мире страной с развитой наукой, где число исследователей неуклонно сокращается. В других странах оно только растёт. Причина — в том самом недостатке финансирования, о котором мы уже говорили. Связь здесь прямая: будет больше средств — будет и приток людей.

Теперь представим, что финансирование улучшилось, процесс пошёл (а я в это верю), и тогда нам будут нужны кадры. Причём в них заинтересована не только РАН, но и бизнес. У нас нет задачи привести в науку сразу сотни тысяч молодых людей. Это процесс постепенный. Для начала нужно наладить подготовку молодой научно-технологической элиты, скажем, 5-10 тыс. человек в год. С учётом того, что состав Академии насчитывает 2 тыс. членов, это можно даже сделать персональным кураторством.
Сопровождение будущей научной элиты надо начинать со школы, но тут есть огромная проблема: в системе среднего образования не хватает мотивированных преподавателей, престиж профессии учителя по-прежнему низок. А если его не поднять, мы эту гонку за новыми технологиями, идущую сейчас в мире, непременно проиграем. РАН делает, что может: у нас есть своя система школ, мы работаем с учителями, поддерживаем их, обучаем.
Следующая ступень — учёба в университете. Там есть свои развилки, где мы теряем молодёжь: уже на первых курсах ребята начинают соскакивать с научной траектории и уходить на другие, где есть возможность быстро заработать деньги, подняться по социальной лестнице. Это то время, когда молодой человек ещё не нужен потенциальному работодателю, но Академия наук должна показать ему своё внимание и интерес. Он уже на первом курсе должен почувствовать, что мы на него надеемся, вкладываемся в него. Это мотивирует его хорошо учиться, загружать мозги знаниями, а не искать лёгкого заработка в далёкой от науки сфере.
Без роста вложений в новые разработки, у нас будет только падение. На фото: участники фестиваля самодельных летательных аппаратов.

— А наши вузы сейчас способны дать эти знания? Вы как-то критиковали уровень подготовки студентов, говорили, что он сильно упал.
— Это тоже огромная проблема. Мы имеем возможность сравнивать с уровнем подготовки студентов в советское время. Он был гораздо выше, мы эту разницу хорошо видим.
Конечно, советское образование было более качественным. Но уровень знаний выпускников падает во всём мире, это не только наша беда. И опять же начинать надо со школы. Бывает, спрашиваешь у преподавателя университета: а почему у вас студенты не знают вот это или вот это? А он отвечает: да вы бы видели, какие они к нам пришли из школы! Некоторым впору таблицу умножения учить. Так что на первых курсах приходится давать им те знания, которые недодали в школе.

Ссылка: https://aif.ru/society/science/shou_-_ne_nasha_professiya_prezident_ran_o_tom_chto_meshaet_nauke_v_rossii

Космический аппарат запустили в феврале 2021 года. Он оборудован двумя многозональными сканирующими устройствами, которые делают многоспектральные снимки поверхности нашей планеты. Также «Арктика-М» может отслеживать активность Солнца и радиационную обстановку в околоземном пространстве.
К первому спутнику в 2023 году присоединится еще один аналогичный аппарат, что обеспечит круглосуточный всепогодный мониторинг Северного Ледовитого океана.
Ранее помощник секретаря Совбеза РФ Александр Абелин рассказал, что количество опасных природных явлений в России в последнее время увеличивается из-за изменения климата. По его словам, потепление больше всего угрожает Арктике, где процесс деградации вечной мерзлоты «носит системный характер».

Ссылка: https://aif.ru/society/science/roskosmos_zavershil_ispytaniya_sputnika_dlya_monitoringa_klimata_arktiki

Уровни атмосферного молекулярного водорода (H₂) влияют на время жизни парниковых газов и уровни концентрации тропосферного озона. Степень, в которой деятельность человека повлияла на глобальный бюджет H₂, точно не установлена, поскольку наши знания о прошлых изменениях уровней H₂ в атмосфере ограничены. Авторы реконструировали атмосферные концентрации H₂ за последние 150 лет с использованием антарктического фирнового воздуха. Они обнаружили примерно 70% -ное увеличение содержания H₂ в атмосфере за ХХ век, что может быть связано с деятельностью человека. Удивительно, но нет никаких доказательств того, что антропогенные выбросы H₂ снизились в конце ХХ века из-за сокращения автомобильных выбросов, связанных с контролем за загрязнением воздуха. Вероятно, что неавтомобильные антропогенные выбросы H₂ были недооценены.
История содержания молекулярного водорода (H₂) в атмосфере с 1852 по 2003 гг. была реконструирована на основе измерений фирнового воздуха, собранных на станции Мегадунес, Антарктида. Реконструкция показывает, что уровни содержания H₂ в южном полушарии были примерно постоянными, около 330 частей на миллиард (нмоль H₂ · моль-1 воздуха) в период с середины до конца 1800-х годов. За ХХ век уровни содержания H₂ выросли примерно на 70% до 550 частей на миллиард. Реконструкция показывает хорошее согласие с атмосферной историей H₂, основанной на измерениях фирнового воздуха у Южного полюса. Такую тенденцию содержания H₂ в атмосфере в течение ХХ века можно объяснить усилением окисления метана и антропогенными выбросами. Повышение атмосферных уровней концентрации H₂ не обнаруживает никаких доказательств замедления в последней четверти ХХ века, несмотря на ожидаемое сокращение автомобильных выбросов в результате более строгих правил контроля воздуха. В конце ХХ века уровни CO в атмосфере снизились из-за сокращения автомобильных выбросов. Удивительно, что атмосферный H₂ не реагировал аналогичным образом, поскольку автомобильные выхлопные газы считаются доминирующим источником антропогенного H₂. В конце ХХ века монотонный рост уровней H₂ согласуется с измерениями воздуха во флягах в высоких южных широтах. Дополнительный неизвестный источник H₂ необходим для объяснения тенденций динамики содержания атмосферного H₂ в ХХ веке и устранения несоответствия между оценками его антропогенного источника по методам bottom-up и top-down. Атмосферная история H₂ на основе фирновых измерений обеспечивает основу для оценки антропогенного воздействия на цикл H₂ за последние 150 лет и проверки моделей, которые будут использоваться для прогнозирования будущих тенденций в химическом составе атмосферы, поскольку H₂ становится более распространённым источником энергии.

Ссылка: https://www.pnas.org/content/118/36/e2103335118